«Граф... граф... » мысленно повторила про себя Мэггерен. По виду-то и не скажешь, что Хартус действительно полноправный носитель дворянского титула. Хотя судить по внешним признакам, по меньшей мере, ошибочно, особенно малознакомых людей.
«Вероятно прозвище...» скептически усмехнулась она.
«Здесь я враг исключительно только твоему кошельку» - поправила про себя воровка, повторяя за "старым знакомцем" процедуру чоканья с воздухом.
Она не спеша потягивала пиво, пока Хартус ловко расправлялся над фаршированными птичками.
- Блюду фигуру, - осклабилась воровка на последнюю реплику охотника. Хотя с ее ярко выраженным астеническим типом телосложения, чтобы эту фигуру сделать полнее, небольшого блюда фаршированных птичек было бы явно недостаточно.
Как говорят «хорошего человека должно быть много», а Мэг, видимо, была не из числа хороших... далеко не из хороших.
- И все же…, - Грэйт возвратилась к своим мыслям о упомянутом титуле, - с каких пор графам "по роду занятий положено быть грязными говнюками"?
Для воровки эти понятия, конечно, же не были взаимоисключающими параграфами, но только в своей среде. Отнюдь, наличие высокого положения, влияния и соответствующего образования не означало, что вышеперечисленное не дает высокородным господам уподобляться свиньям, плести интриги и вести свои грязные игры. Но спускаться до простого люда из них никто не горит желанием. Работать с третьими лицами могут лишь через приближенных и посредников. С этим Мэг знакома не понаслышке.
А вот идти в наемники, шарахаться по богами забытым деревням и древним пещерам в поисках работы или в следствии нахождения оной  - это для молодого вора было, пожалуй, чем-то новеньким.

-Блюду..
"О, как откровенно. Смелое заявление.."
-..фигуру,- граф огорчился тем, что предложение оказалось из двух слов, а не из одного. Далее последовали вполне ожидаемые вопросы, на которые стоит постараться ответить оригинально и не повториться.
-А чем, позвольте поинтересоваться, граф отличается от того же кмета? Тем, что может читать сложные поэмы, написанные шестистопным ямбом, при этом, простите, подпукивая в нижней октаве в местах, где особо захватывающе? Быть может, вам было бы спокойнее, госпожа Меггерен, если бы я сидел в резном кресле в каком-нибудь замке и с постной рожей отклонял просьбы и ходатайства, не подкрепленные мешочком с серебром, при этом размышляя, а с которой из служанок мне бы изменить жене на сей раз? Ну уж нет, я предпочитаю свежий воздух и подгоревшую яиченку со шкварками и луком всем этим лицемерным придворным и ханжам. Если угодно, я - исключение из правила, как бы громко это не звучало,- все это время на игре играла ухмылка, создавая неясность: то ли он действительно так считает, то ли он придуривается и просто развлекается. Хотя Хартус, наверно, и сам не знал, что же ближе к истине.
Последние слова он произнес с вычерчиванием сложных фигур в воздухе с помощью рябчика, которому уже оторвал к тому моменту крылья. Этакая маленькая дрофа.
-И кстати,- совсем некстати заметил он.- Рябчики - исключительно вкусные птички, ежели их правильно приготовить,- он обглодал последнего и залпом выпил кружку ячменного пива.- Восхитительное исполнение.
Подозвав служанку, граф расплатился с ней, привстав и приобняв, опять же, за талию.
-Если бы во всех постоялых дворах готовили так же вкусно, как хорошо здесь обслуживают, я бы не привязался всем сердцем к вам, в том числе, юная леди,- слова назначались вышеозначенной помощнице держателя двора.- До встречи, о, блюдущая фигуру,- с ухмылкой произнес Философ и удалился свою в комнату.
Стоит ли говорить, что он запер ставни на щеколду, а над дверью хитро подвесил ночной горшок так, чтобы тот пренепременно упал, если дверь хоть чуточку откроется. Ночной горшок, в который сам ни разу не ходил.

Сладкий сон. Нет, не тысяча тазиков с пельменями, но тоже, что-то обволакивающее и приятное. Абстрактно приятное. Как и сам сон.
Хотя Хартус и спал не так давно, он провалился в состояние легкой дремы достаточно быстро. Состояние тяжелой  дремы легко перетекло из легкой. Ну а там уж до чуткого сна и рукой махнуть. Крепкий сон же, только собирался заменить своего чуткого товарища на посту, как тут..
Медный горшок упал, разбрызгивая изрядно успевшее высохнуть и присохнуть дерьмо, оставшееся после предыдущих посетителей, вокруг. При этом, кстати, теперь становилось ясно, почему для труб используют медь, он звякнул так, что крепкий сон замер на полшага к сознанию Философа. Замер на секунду, не больше, а потом.. Скепнул к более нуждающимся в нем.
Сам же Сиал вскочил на кровати и, выхватив два ножа из куртки, лежавшей на тумбочке. Одно рукой. И слитным движением послал их в сторону звука. К счастью или к несчастью для Мэггерен Грейт, ножи вонзились в косяк прямо перед ее лицом - один и в дверь на изрядном удалении - другой, ибо спросонья любой резкий звук кажется смертельной опасностью. И эта мнимая опасность заставила графа Ра-Шальского двигаться с невероятной для человека скоростью.
-Кого там черт прине..- разлепив окончательно глаза, Хартус опешил от наглости. Нет, наглость, конечно, второе счастье. А для кого-то и первое. Но чтобы настолько...- ...с.. Госпожа Мэггерен, чем обязан?
Выглядел Хартус сейчас крайне непривычно без этих окуляров, без прошитой сталью куртки в одной рубахе и портках. Причем рубаха открывала часть татуировки, которую, конечно же, из-под доспеха не сразу увидишь.
"Я тебя буду убивать медленно. По кусочку."

-Куда же вы?- медальон на груди зловеще блеснул, если это можно так назвать, учитывая, что в комнате было темно, как у жреца Культа Львиноголового Паука в голове.- Вы ведь еще не пожелали этой самой спокойной ночи..
Осторожным движением руки он попытался подцепить еще один нож. Как говорят краснолюды: в жопу раненный боец далеко не убежит. И граф был целиком и полностью с этим согласен. А еще он, как и любой здравомыслящий и почти психически здоровый индивид не любил, когда его будят столь подлым образом в самый разгар сна. Приятного сна, стоит отметить.
Свеча в прикроватном канделябре, если можно назвать это деревянное чудище, больше напоминающее шипастую швабру, нежели вышеозначенный канделябр, давно потухла. Но, как ни странно, охотнику на оборотней и вампиров это нисколько не мешало.
-Заходите, не стесняйтесь, пивом я вас не угощу, конечно же, но вот профилактическая беседа о вреде лжи и присвоения чужих вещей будет иметь место быть. Может даже без справедливой физической расправы.
"Раз уж сон прервала, то хоть потрещать.."
Философ сел на кровати и начал обувать сапоги, валявшиеся неподалеку. Одной рукой. Вторая по-прежнему держала нож.
По чести сказать, спросонья Хартус хотел метнуть ножи на поражение, но промазал. Может быть и не зря.

-Я вот хотел у Вас спросить, не страшно вот так заходить и "желать спокойной ночи", не зная в точности, кому собираетесь оказывать подобную честь?- вопрос был явно с издевкой. Хотя чего, впрочем, еще стоило ожидать от наемника, которого разбудили в столь ранний час? Обычно в это время он только собирался отходить ко сну.- Вот зашли бы Вы в комнату того же..- он нахмурил лоб, пытаясь надеть левый сапог одной рукой. Вышеозначенный сапог же сопротивлялся с яростью тысячи альпов, по душу которых, если она и существовала в принципе, явился строй ведьмаков с очень решительными рожами.- ..Пауля де Корье. Уж он бы точно не промазал.
Справившись с сапогом, охотник на вампиров подошел к окну и чуточку приоткрыл ставню, чтобы свет в комнату проникал не только из открытой сейчас двери. Справившись с этим, он закрыл дверь, за которой уже была слышна возня постояльцев, разбуженных звуками благородной, так сказать, меди с неблагородной начинкой. Хотя как знать - быть может в эту ночную чашу ходил сам Его Величество или кто из его приближенных. Ну хоть какой завалящий баронет, быть может? К сожалению или к счастью для Философа и, возможно, Мэг, чаша эта не умела разговаривать и не могла поведать эти, без сомнения, страшные тайны.
Стоит ли упоминать, что нож, торчащий из двери был вынут из деревяшки Хартусом, прежде чем упомянутая дверь была закрыта.
-И мне особенно интересно, зачем же Вы, мазель Мэггерен, в столь поздний час решили мне пожелать спокойной ночи, при этом внеся изрядную долю беспокойства. Слова противоречат действительности. В немалой степени. А мне, как истинном аристократу, очень не нравится, когда меня будят посреди ночи не званные гости. Нет, не подумайте, что я не рад, но время для визита Вы выбрали не самое подходящее.
Теперь видно стало еще отвратнее. чем было с открытой дверью. Что не мешало графу достаточно хорошо видеть собеседника. И позволяя избежать того же со стороны воровки. Нож в левой руке вертелся туда-сюда, будто приплясывая между пальцев.

Хартус старался перемещаться по комнате бесшумно. Правда на земле усыпанной сухими ветками это вышло бы гораздо лучше - доски пола скрипели так, словно в них обитали тысячи маленьких гномиков и стонали при каждом прикосновении с вышеозначенными досками. В это же время Философ внимательно следил за воровкой, стараясь предугадать ее действия, дабы не вышло чего не того.
-А вот представьте себе на мгновение, что попали бы вы в комнату мага-нимфомана.. Что бы Вы тогда делали?- Мэг не могла видеть ухмылки, которая должна была последовать за этим вопросом. Паскудная и пошлая ухмылочка на лице наемника.. так и не появилась. Не смотря на свое бесспороное преимущество, заключавшееся в том, что в темноте Сиал видел в разы, в десятки раз, лучше любого человека, эльфа или краснолюда, этим самым преимуществом он воспользоваться не спешил.
-Или вдруг внезапно Вами же упомянутые пробелы в воспитании проявятся в моем воспитании? Ну, Вы же знаете, почему мужчине сложно по утру влезть в портки? Вы меня разбудили, к слову..
Похабная улыбочка вновь.. не появилась на лице. Хотя будь граф уверен, что воровка видит его, улыбочка бы обязательно появилась. Незамедлительно.
А черные без белка глаза смотрели на Мэггерен, наблюдая за ней.
Ножа в руках Ра-Шальского, к слову, было два. И оба были метательными.
Медленно, но верно, Хартус приближался к давней знакомой.

Граф же поднял руки, изображая танец, легкий кружащий вальс и начал подражать этим движениям, двигаясь синхронно с воровкой, чтобы она своими же шагами глушила его - уж ему-то было проще подстроиться под них, нежели ей - под его. Ведь он мог видеть, когда она наступает. И куда.
Не смотря на явное настроение подурачиться, Философ взял с тумбы ремень, все еще наблюдая за Мэггерен и вальсируя, заставляя воровку двигаться в этот же ритм, чтобы якобы скрыть свои шаги за его шагами, пусть и получалось наоборот, и направился к воровке. Он уже знал, что сделает. И растягивал удовольствие. А заодно отрезал Грейт от двери и загонял в темный уголок. Подальше от тяжелых и острых предметов, просчитывая, когда же нарушительница спокойствия коснется стены спиной.
И дождавшись этого момента, он прыгнул вперед, отнюдь не для того, чтобы нанести сокрушительный удар, но для того, чтобы дернуть воровку за ноги, дабы потом было легче связать.* Ну а то, что Мэг потом может расшибить себе затылок - его волновало менее всего - нечего было отъедать такую голову...
Официально в Северных Королевствах рабство было запрещено, однако как тогда объяснить каторгу и прочие веселости, которые проворачивают государства? Тут все обтекаемо. Назовем ее не рабыней, а пленницей - никаких разногласий с законом возникнуть не должно. Надежд на то, что воровка примет свою участь как должное, Философ не питал. Но ведь всегда охота верить во что-то светлое и доброе..

Стараясь ступать в ритм шагов графа, воровка и не подозревала, что схитрить ей не удастся, и она попала в ритм ведомого только охотнику танца.
А поняла поздно, лишь когда спиной уперлась в стену, но предпринять что-либо не успела. В следующее мгновенье пол ушел из под ног, а затылок неприятно встретился со стеной. От удара перед глазами Мэг сверкнули искры, но к ее сожалению на освещение в комнате это не повлияло.
- Оууу..., - простонала она, пытаясь осознавать, что произошло минутой назад.
Рука машинально потянулась к ушибленной голове проверить последствия соприкосновения затылка со стеной и полом.

Накинувшись на упавшую воровку, граф связал ей руки за спиной, а в рот вставил кляп в виде не особо белоснежной наволочки, которую так и не одел на подушку, замотав наскоро простыней. на которой уже однажды возлежал, превратив голову Мэг в большое изжелта белое папье маше, только без мучного клестера.
-Лежи и не дрыгайся,- шепнул он ночной гостье и прошел к двери, прихватив с собой свой посох.
Прислонившись ухом к двери, он некоторое время не отвечал на голос, раздавшийся за нею.
-Увы, сей "десерт" слишком мал и дорог моему сердцу, чтобы делиться им с кем-либо,- с неподдельным огорчением произнес он после недолго раздумья.- Я уточню, быть может "десерт" пожелает оказаться в следующую ночь у неизвестного собеседника, что любит вкушать запахи под дверью. Но то будет в следующую ночь, как бы прискорбно не было сие..
Полуголый, а именно таким себя чувствовал граф без окуляров, Философ стоял перед дверью, ожидая, что ночной гость пойдет досматривать свои сны в не менее свою комнату. Метательный нож в увлекательном процессе связывания чудом оказался за поясом портков в опасной близости со средством воспроизводства. Второй же лежал на опустевшей ровно на простыню кровати. Хартус ждал, когда можно будет приступить к воспитательным беседам. Ведь они редко терпят отлагательств.

"Очухавшись" Грэйт хотела было сказать графу все, что о нем думает, и что не думает тоже - для полноты высказывания, но оказавшаяся во рту наволочка пересекла возможность полноценно вести монолог. А мычанием много не выскажешь.
И, относительно свежая, простыня на голове грозила тем, что воровка задохнется не просто от нехватки воздуха, а от нехватки свежего воздуха.
-Лежи и не дрыгайся
«Ага! Сейчас! Как же!»
Но все же замерла, чтобы прислушаться к тому, что же отвлекло охотника от "жертвы". Тем же временем, когда Хартус стал с кем-то беседовать у двери, Мэггерен заместо лежачего положения приняла сидячее, оперевшись спиной о стену  и притянув колени к груди.
К ее разочарованию, связанные за спиной руки не могли дотянуться до сапога с кинжалом, что исключало процедуру полного освобождения.
Стараясь не ерзать на полу и не привлекать к своей персоне внимания, Мэг занялась стаскиванием постельного белья со своей головы. Наклонив голову и ухватив коленями край наспех замотанной простыни, она принялась не спеша разматывать эту пародию на кокон. После того, как с простыней было покончено, таким же способом она освободила рот от наволочки.
К еще одному разочарованию, что в импровизированном коконе из простыни, что без него, в комнате так же было ни черта не видно. Но зато дышалось легче.
Сидела она молча и не шевелясь, прислушиваясь к разговору графа с незнакомцем через дверь. И ждала, когда будет возможность что-либо разглядеть в помещении, что поможет освободить руки.

Услышав рычание за дверью, редкий реликт Сопряжения Сфер несколько удивился. Создавалось впечатление, что либо у стоящего за дверью не все в порядке с головой и он явно недоволен тем, что "десерт" не перейдет в его комнату по малейшему мановению, либо одно из двух. В любом случае, ночь не предвещала никакого подобия продолжения сна.
Тем временем за этой же самой дверью послышался еще один голос. Разобрать по шагам, конечно, не удалось, но голоса были слышны очень отчетливо.
-Прошу прощения, если кого разбудил, но сами понимаете, женщины..- он вздохнул, тихонько задвинув засов и со спокойной совестью почапал к вставшей на ноги и освободившейся от кляпа воровке.
"Шустро работает.."
И тут на лице Хартуса возникло выражение крайнего изумления, брови поползли вверх, а глаза отказывались верить в то, что предстало перед взором охотника на вампиров. Толстенная крыса смотрела на него так, будто это он к ней в комнату заявился, а не хвостатый друг пришел проверить, не осталось ли тут чего съестного.
-Ну это уже наглость,- спокойно произнес он, бросив в крысу деревянной кружкой, взятой по пути со столика.- Брысь, хвостатый..
Если бы Философу казали, что он вампир, пусть и высший, он бы не раздумывая постарался зарядить в челюсть так, чтобы та раскололась на тридцать две равных части, которые удастся склеить очень нескоро. И добавил бы промеж ног, чтоб не родилось последователей подобного мнения.
Нет, Сиал замечал за собой некоторые странности, но предпочитал все списывать на обстоятельства и издержки профессии. Кровью он не питался, более того, он даже не делал предположений, что такое вообще возможно для нормального человека, к коим он себя причислял без малейшей доли сомнения.
Да и то, что высшие вампиры используют кровь как "бухло" знали лишь избранные единицы, к коим граф не принадлежал. Ну чувствовал кровь, ну не отражается в зеркалах.. Ерунда. Мать что-то там говорила о родовом проклятии...
В общем и целом, можно было не завидовать тому, кто выскажет в лицо Хартусу, будто бы он является вампиром, на которых охотится. Ахинея какая-то.
Тем временем граф Ра-Шальский прошел к кровати и напялил окуляры, предварительно вытащив метательный нож из-за пояса и кинув его рядом с уже лежащим там его двойником.

Крыса пискнула и ускакала обратно в нору. Так было правильнее, хотя граф сам удивился своей меткости - обычно он не попадал в цель столь невеликих размеров. Метательным снарядом, разумеется. Хотя говорить с полной уверенностью невозможно - может крыса испугалась и юркнула обратно, чтобы через часик осторожно вылезти вновь.
Но это было не столь уж важно. Во всяком случае сейчас.
-Я неодет,- громко сказал охотник на вампиров, подойдя к Мэг и шепнув ей:
-Я надеюсь на твое благоразумие - в твоих же интересах, чтобы все прошло тише, чем началось...- а потом добавил громче:
-Сейчас,- на всякий случай граф забрал полупустой кошель из кипы вещей, расположенных на стуле. И подошел к двери. Отодвинув засов, Философ открыл дверь и вышел, притворив ее за собой, в коридор.
-Я конечно же понимаю, что дело истребления нечисти не терпит отлагательств, но все же.. О, мое почтение, сударыня Риса, прошу пардонов за то, что неодет и сразу же за то, что посмел увидеть вас не совсем одетой. Милсдарь Пауль?- не лице наемника не было недовольства, но наигранная учтивость и отсутствие обычного набора ухмылочек явно свидетельствовали о том, что наемника отвлекают от очень важных на его скромный, но от этого не менее объективный, взгляд дел.- Милсдарь..- он напрягся, вспоминая имя, которое все же услышал краем уха, благо, что представлялись магики в полный голос.- Эктегерд, я правильно произнес имя? Позвольте задать вопрос? - он обратился ко всем.- Если здесь собралось целых три мага и не смогли решить проблему, которая назрела, то чем может помочь один простой рубака?- он сложил руки на груди, при этом "посох" расположился вдоль левого плеча. На шее можно было заметить часть татуировки. Как впрочем и в разрезе распущенного ворота рубахи.- Что за проблема, которая не терпит до утра?

«…ага, дверь оперативно прикрыл, хотя там и так темно. Чтоб не заметили ненужного... Да, если и верить ему - то с большой оглядкой, и не отпуская от себя боевую химеру. Паулю? Я сам магик, и потому отлично знаю, что нам доверять нельзя ни в коем случае. Рисе? Она вообще женщина! Ну и в историю влез. А хотел всего-то поговорить о науке…» - Эктегерд как мог пытался просчитать, что же делать дальше. И ученый, и сам вампир упорно ходили вокруг да около, хотя суть дела можно было прояснить всего несколькими фразами. Проблема в том, что они же могли привести к немедленной атаке. «Грайвер с ними и их секретами. Информации для анализа недостаточно. Кирр, пошел!»
- Искренне надеюсь, что эта проблема очень быстро перестанет быть таковой. – медленно произнес он, тяня время – Так или иначе.
- И я искренне рад, что решать ее будут столь многоопытные… личности. – исследователь ожидающе и как-то восторженно посмотрел на Пауля и Хартуса. – В конце концов, я тут просто так, проходил мимо в поисках возможности выспаться.  И случайно получил возможность посмотреть на работу настоящих… профессионалов.
Между тем Кирр, получив приказ, молниеносно выскочил из норы, и, миновав злополучную кружку, подбежал к Мэггерен. Определять транс на глаз грызун так и не научился, но вполне обнаружимая веревка точно присутствовала. Двигаясь аномально быстро, он запрыгнул на сидящую на полу девушку и в несколько приемов превратил путы в бесполезные обрывки. Металлические зубы и усиленная челюсть работали быстрее ножа… Впрочем, работать быстрее иных ножей в тавернах, чьи хозяева не хотят изнашивать ценный инструмент частой заточкой, было несложно. После этого крыс на всякий случай отскочил в сторону, в темноту, и выжидающе поглядел на цель. Возможно, она так и останется сидеть? Тогда наступит черед целебных укусов против транса… А Кирру нравились свежие кровь и мясо. Иногда его вожаку приходят в голову действительно отличные идеи. Жалко, что так нечасто…
А Эктегерд, все еще стоявший в коридоре, внутренне напрягся. Если жертва вампира поведет себя неадекватно(странно, но некоторые бояться крыс еще больше чем кровососов), придется срочно вступать в игру самому.