[AVA]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/10/0ff51f39a7c574cde098f18c1ec75f1b.jpg[/AVA]

3 марта. Захудалый мотель на окраине Нью-Йорка 17.00.

- Не было такого! – Златка отбросила газету.- Не устаю поражаться журналюгам, что за твари? Имечко придумали, нет, ты слышала? – обратилась она к своему отражению в зеркале, - ты, значит, за них всю грязную работу делаешь, а они тебе – нате, оборотень. Много они знают!Голос дрожал от возмущения.  Собственно, это все были пустяки, даже не досадные, а так, издержки, так сказать, работы.  За годы промысла и не к такому привыкнешь. Самое главное правило – не попадаться. Оборотница  соблюдала его неукоснительно. Это было так же необходимо, как Песнь Полнолуния. – Никогда не пойму людишек. Впрочем, нафига мне их понимать? Никто не спрашивает мнения отбивной по поводу очередного политического обострения, так что, ограничимся собственными делами. Пусть называют, как хотят, главное остается неизменным – не попадаться. 
Вечерело, пора было собираться,  сегодня последнее выступление, обещавшее собрать неплохие деньги, а  потом – в дорогу. В конце концов, - думала девушка, наводя красоту, - давно пора перебраться в другое место. Это хваленое Большое Яблоко изрядно пованивает, надоело оно мне. Никогда не любила Нью-Йорк.  На солнышке погреться не повредит, по этому, как только закончится турне, уеду во Флориду. Майами, мне думается, подойдет. Говорят, тепло благотворно на перевертышей действует. Она громко фыркнула, глядя на валяющуюся газету. Все так да не так, – продолжала думать Златка, влезая в слаксы, - судя по прессе, в полиции кто-то ушлый завелся, дела тянутся, что-то роют и роют, настырно и въедливо, а это раздражает. Нет той легкости, с которой закрываются дела обычного отребья. Возможно, как раз назрела необходимость разведать все как следует, и потом решать, как поступить? Чтобы все шито-крыто было, чтобы потом в  жаркий город не заявился какой-нибудь мятый хмурый коп, и не стал мне досаждать своими поисками. – Надев вызывающую блузку, она расчесала волосы, все так же глядя на газету.

Бар Гарри. 21.07
Гарри, как обычно,  одарил ее хмурым взглядом:
- Где ты все время шляешься? Все давно пришли, еще немного – и набрались бы в муку.
- В вашем городе на каждом углу чудеса творятся, - Злата одарила его лучезарной улыбкой,  в полумраке зала бармену показалось, что сахарные зубы девушки выглядят как-то странно.  Он сморгнул. Показалось. Она тем временем скинула куртку.
- Иди, начинать давно пора.
- Ага.
- Тебе как обычно? Молока? Как ты можешь его пить, всегда удивлялся. Бармен, он же хозяин, полез в холодильник, где специально для Златки держал бутыль молока.
- А  как вы можете тянуть это вонючее пойло, именуемое виски? – она убежала на маленькую сцену, где ее такая же маленькая команда готовилась отжечь в последний раз. Хорошие ребята, но ничего. Найдутся другие. Всегда находились.
- Эй, Хлоя, ты готова? – дежурный вопрос, дежурный кивок головы. А от басиста тянет травкой. Привычно подмечая все мелочи, девушка подошла к микрофону, оглядела зал. Пока маловато народа, можно получить удовольствие от пения, настроившись заодно на охотничий лад.
- Да, все в порядке.
Ударник начал отсчет. Сухой стук палочки о палочку отсчитывал секунды, потом взорвался раскатистым стаккато по тарелкам,  и все покатилось по привычной колее.
У Хлои-Златы  в свое время  обнаружился прекрасный голос, очень подходящий к современной музыке. Хриплый, хотя она не курила, и это вызывало недоумение у всех, кроме нее самой, имеющий довольно богатый, хоть и низкий тембр. Особенно почему-то голос хрипел в полнолуние, вызывая восторг слушателей.  Так получилось, что она  как-то прибилась к одному джаз-банду, потусовалась с ними какое-то время, подучилась  как следует петь на человеческий лад. При ее образе жизни, постоянно переезжая из города в город, подобное умение неплохо подкармливало, к тому же, охотиться  стало гораздо проще. Много разного народа в барах бывает, есть из кого выбрать. При общей разболтанности нравов  даже проще, чем когда-либо.
Златка пела, прикрыв от удовольствия глаза. Чутье пока молчало, как обычно досаждал табачный дым и смесь запахов спиртного. Никаких сюрпризов она не ждала. А в голове все крутилась газетная статья.

Отредактировано Златка (2015-02-03 08:17:18)

[AVA]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/10/0ff51f39a7c574cde098f18c1ec75f1b.jpg[/AVA]

Бар Гарри. 22. 40

- Перерыв. – Златка  махнула рукой парням, сообщая тем самым, что пора подкрепиться и немного отдохнуть. Гарри, досконально изучивший график выступлений,  подал знак девушке-официантке, чтобы та разогрела дежурное замороженное блюдо, на которое они сговорились раньше. В конце концов, это не ресторан. За то, что живая музыка завлекает клиентов,  музыканты имели свой процент в прибыли и скидку на еду. Ну и чаевые, само собой.
Злата сошла со сцены и присела за стойку допить свое молоко, с намерением попозже уйти перекусить. Сейчас парни будут наливаться спиртным и снова курить траву, а у нее и от табака голова болела, не зачем было усугублять вечер излишним раздражением.
- Что это там у тебя, Йоханн? – поинтересовалась она,  вытирая молочные «усы» и углядев в руках бармена хорошо знакомую газету, - книгу ужасов решил почитать? Интересно, журналисты верят в то, о чем пишут? Или теперь денежки им достаются за рассказывание страшных сказок? – Лицо бармена изобразило подобие улыбки, он глянул на молодого человека, сидящего тут же, на лице которого отражалась еще более богатая гамма эмоций.  На нем отразилось что-то такое… такое настоящее, чего Злата-Хлоя очень давно не видела в лицах червяков, обживших Гнилое Яблоко. – Оборотень? - глянув знакомую статью,  с большим сомнением в голосе поинтересовалась оборотница, - Думаешь, это правда? – беззаботно спросила бармена девушка, - сейчас столько пишут всякой ерунды! Начитались По и Лавкрафта, воображение просто зашкаливает. Посмотри, - обратилась она к Йоханну, - там про роботов ничего нет?  Или про пришельцев, а то без них  как-то сиротливо. Кто вообще читает такой бред? – Привычные слова, привычные интонации, легкая игривость и настороженное внимание, не упускающее деталей.  Девушка задумчиво облокотилась на стойку, забросив волосы за спину, и с любопытством посмотрела  на своего грустного соседа.
- Мне кажется, все сходят с ума, - она снова сделала глоток и снова облизала губы, - то русская угроза, то инопланетяне, а теперь вот еще оборотни.  Не удивлюсь, если завтра напишут, что видели Эйзенхауэра*, уносимого белым единорогом.
Вернулся Гарри, принес тарелку с горкой блинов, щедро политых кленовым сиропом.
- За счет заведения, - ухмыльнулся мужчина. – А может еще останетесь на недельку? Народ пошел как раз, а? а там, глядишь, услышит тебя кто нужный, раскрутит, будешь звездой.
- Ага, Большая Американская Мечта. Не нужно мне этого, Гарри, мне и так хорошо живется.
- Странная ты. С твоими данными большая часть девушек из трусов бы выпрыгнула ради такой цели, а тебе «все устраивает».
Златка рассмеялась. Сейчас, после двух часов работы ее голос звучал особенно хрипло.
- Вот именно, что из трусов. Слишком многие занимаются этим видом спорта, это не для меня, да и на одном месте  не люблю сидеть. Бродяга я по жизни, Гарри.  Еще бы я любила известность, как же. Безжалостная убийца над трупом - сказка, а не заголовок. А там психушка, точно. Нет, мне по вкусу теплые страны, а как надоест – можно и по снегу побегать, но свободной, без всяких посторонних надоед.
- Растоманка небось, - пробурчал тихо бармен, отворачиваясь, чтобы наполнить новую батарею стаканов пива.
- Ни боже мой, - в голосе девушки светился смех, она улыбалась, наблюдая за работой хозяина заведения, - я даже не курю. И вообще, мне нельзя. А парни – это парни. Говорят, что к ним тогда музы охотней приходят. – Златка хмыкнула, стрельнув глазом на своего соседа, - знаю я этих муз. Порой не отшить.
- Так что? Может все-таки  еще недельку? – Гарри можно было понять. Последние пару дней  заведение битком набито.
Златка призадумалась, склонив голову к плечу, рассеянно теребя и накручивая на палец выбившуюся прядь. Еще неделя. Еще одна жертва. Полиция наступает на пятки, и пусть ничего явно не указывает на нее, но внимательный засранец обязательно заметит некую закономерность в исчезновениях-убийствах. Срубить бабки можно еще где-нибудь, они не самоцель, еды хватает, даже маленькая машинка есть. Собственная. Остаться или не остаться?
- Я подумаю,- неохотно сообщила она о своем решении, - только если соглашусь, то сам понимаешь, соглашение должно быть выгодным, а не разогретый мусор в качестве еды, к примеру. Девушка подмигнула соседу.
- Кормит черти чем, жмот, - весело наябедничала она, а мне нужно хорошо питаться, а то ведь голос – инструмент нежный,  расстроюсь от недоедания – а он и пропадет. Оборотница принялась за дармовые блинчики, по-детски облизывая сладкие пальцы. Хозяин смотрел на нее с интересом кошелька, зарящегося на денежку. Привычная игра в "гляделки", каждый день одно и то же. Может его сожрать?

Отредактировано Златка (2015-02-10 13:54:51)

"Нет, съедать его нельзя. Слишком много людей на нем завязано. Но, клянусь охотой, как же мне надоели его масляные глазки!"
- Ладно, но я пока не слышала делового предложения, Гарри. Заинтересуй меня, и, возможно, мы договоримся. Взаимовыгодное сотрудничество, помнишь?
Девушка отодвинула пустую тарелку, бумажной салфеткой вытерла пальцы. Гарри кивнул. Где-то за спиной послышались недовольные голоса, и он пошел разбираться, а Злата повернулась к новому знакомому. Из-за стойки скалился Йоханн,  у парня, которого бармен только что представил как Харди,  было такое странное лицо, будто подсвеченное изнутри Луной.
- Харди? – переспросила она,  махнув рукой в  человеческом  приветствии, - Хлоя, очень приятно. 
- Ты видел, что над входом написано, а? Совсем не "ресторан". И почему разговор о свидании надо начинать настолько издалека?  Йоханн был в своем репертуаре, как обычно.  Злата рассмеялась:
- Я не хожу на свидания, Харди, без обид. Но, если ты меня пригласишь как-нибудь пообедать – она даже подмигнула ему, -  с удовольствием приму приглашение. Тем более что, как оказалось, ты все знаешь об этих мистических убийствах.  Нет, правда, - рассмеялась оборотница, с удовольствием глядя на нового, такого полезного  и опасного знакомого, - об этой ерунде полгорода говорит. Мне ужасно интересно, что происходит на самом деле. И где это я ухитрилась забыть замести следы. остальных пять тел видимо не вызвали подозрений, их так и не идентифицировали как что-то особенное, а эти… Да уж, прокол вышел. Нужно точно знать, что к чему, а то ведь пропаду ни за грош. Еще толпы перепуганных людей не хватало, идущих по следу. С собаками.При мысли о собаках ей стало нехорошо. Собаки всегда были ее больным местом, чуяли, паскуды, и ничего с этим было нельзя поделать. И ничего не менял тот факт, что они поодиночке прятались и начинали от страха подвывать, когда она проходила мимо, все равно притягивали внимание к ее персоне, а это было лишним. Стадо нужно резать в атмосфере относительного спокойствия, а то ведь перепугаются и затопчут еще, чего доброго.- Кроме того, в этой тошниловке есть нельзя.
- Эй, полегче! - Йоханн видимо решил отстаивать честь заведения.
Хлоя встала с табурета.
- Ты подумай, - снова обратилась она к молодому человеку, чье лицо ее буквально гипнотизировало, - не свидание, конечно, но … - Девушка многозначительно улыбнулась, скорчила гримаску Йоханну и направилась на сцену, куда уже наползли отдохнувшие и наново "заправившиеся" музыканты. Вечер пошел своим чередом. Злата-Хлоя периодически наблюдала за своим новым знакомым, подмечая, как он говорит, куда смотрит и в какой мере мужчина проявляет свои эмоции. Всегда интересно присмотреться как следует, потому что… а почему бы и нет?
Перед самым закрытием, успев переговорить с группой, она постучала по микрофону, привлекая внимание:
- Рада сообщить всем, кому это интересно, что Гарри, - она кивнула хозяину заведения, - предложил нам поиграть для вас еще одну неделю, и мы приняли его щедрое предложение.
Посетители засвистели, захлопали, даже застучали кружками по столам, приветствуя хорошие новости. Девушка подождала, пока все немного успокоятся, переглянулась с музыкантами.
- А теперь, последняя на сегодня песня. Хочу спеть ее для Харди, моего нового знакомого. Стрельнув глазами в парня, озорно улыбнувшись, она запела сначала а-капелла.  Хрипловатый теплый голос плыл в тишине заведения, чаруя, рассказывая о завтрашнем, таком прекрасном, новом дне.

[AVA]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/10/0ff51f39a7c574cde098f18c1ec75f1b.jpg[/AVA]

Отредактировано Златка (2018-10-11 08:28:29)

[AVA]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/10/0ff51f39a7c574cde098f18c1ec75f1b.jpg[/AVA]
- Обед? – Девушка удивленно вскинула брови. – Обед.. Хорошо. – Поколебавшись минуту-другую, она неуверенно предложила. - Давай завтра? В середине дня. – Подумала, прикидывая, как бы извернуться в свете намеченных планов и не подставиться. Клиент имелся, оставлять планы на ночь не хотелось. Улыбнувшись нежной застенчивой улыбкой, обозначив ямочки на щеках, оборотница произнесла, не отрывая глаз от глаз молодого усталого полицейского, словно погружаясь в них:
-У меня действительно мало времени, но я с удовольствием пообедаю с тобой, Харди. Мне не помешает немного отдохнуть от работы, отдыхать ведь необходимо, правда? – Легкая рука девушки осторожно коснулась щеки молодого человека, палец скользнул вниз, к углу челюсти, перетек на шею и.. девушка убрала кисть, спрятав руки за спину, словно и не она только что игриво позволила себе лишнее. Улыбка несколько остыла, становясь усталой.
- Встретимся у Бруклина в два часа,  согласен?
*  *  *
Захудалый отель, вокруг окна-окна-окна, и только один дождь – друг. Никто не видел? Да видели! Видели! Это ж знаменитое «Гнилое Яблоко!» Только… Никто ничего не скажет. В этом скопище трусов мало у кого кишка не тонка заявить об увиденном и остаться при своей новой репутации в здравом уме.
- Что? - Девичий голос скорее походил на хриплый кашель старого пропойцы, наглухо отравленного никотином. - Говорите, девка в окровавленном платье ползла по стене? Правда? Да запросто. На той неделе киношники снимали трек на соседней улице, а недавно студия  Universal своего Супер кого-то там? Так? Или все-таки Эйзенхауэр и единорог?
Она прокашлялась, сплюнула сгусток крови, проследила, как лужа затягивается бурым маревом.
- Кровь? Не смешите. Все окрестные бомжи потом слизывали эту мексиканскую гадость с тротуара, и плевать им было что она напоминает вышебленные моги.
А? Платье? – Златка осмотрела останки платья. – Какое еще платье? – Остатки ткани полетели в мусорный бак. – Знаете, - она глумливо говорила сама с собой, а дождь тем временем смывал кровь с лица, тек по мокрому белью, ручейки алого стекали по ногам, опадая на грязную брусчатку уже почти чистой водой, - говорят, тут недавно девку пришили. Какую? Да ту самую, что ползала по стенке. Когда? Да этой вот ночью. Одно платье и осталось. Отвали, ссука! – Резкий удар сбил с ног подпившего парня, тут же загремевшего мусорными баками где-то на другой стороне улицы. – Прости, мужик, сил не рассчитала. – Общаться с покойником – дело не благодарное хотя бы потому, что он слишком скромен и молчалив. Оборотень потянула носом наполненный дождем и запахами воздух трущоб, подняла глаза к изрядно посветлевшему небу, ухмыльнулась и растворилась в дождливом сумраке.
Окно номера гостеприимно приняло в себя постоялицу. Под окном натекла лужа, стена оказалась сырой, но ко будет интересоваться такими мелочами на окраине? Захудалая певичка таскается по ночам, пытаясь сохранить остатки репутации в чопорном городе отчаянных домохозяек? О какой репутации вообще речь?
Сладко потянувшись, сытая и довольная, «Хлоя» постояла под  холодным душем и завалилась спать.

Отредактировано Златка (2018-10-12 09:21:54)

Злата осторожно наблюдала, стоя на другой стороне улицы, за входом в кафе и видела, как пришел Харди. Она мельком глянула на часики у себя на запястье – опоздал. Наверное, убивать пьяного дурака не стоило, все-таки три трупа за одну неделю кого угодно насторожат, но разве такие мелочи останавливают оборотня, которого зовет Луна?
Внезапно оборотница поймала себя н том, что вычленяет запах молодого полицейского среди толпы, пробует его на вкус, примеривается. До этого момента ее суть это делала неосознанно, даже где-то лениво, примеривая информацию на себя и так и этак, не посвящая разум в свои изыскания, а тут щелк! И для девчонки все сделалось хрустальное: она не то, чтобы ищет пару – это нет, но до чертиков устала быть одна! Да! Одна в этой дикой, проклятой старыми богами стране, вынужденная, словно акула, жить в постоянном движении, чтобы просто.. жить.
«Хлоя»-Злата поглядела на молодого полицейского другими глазами, оценивающе, как.. да как на самца, черт возьми. Почему нет? С реки ветер доносил запахи воды, шум толпы, запах металла, ржавчины, кое-где тронувшей фермы моста. «Почему сейчас? Дело в Луне?»
Конечно в Луне, в Луне, одиночестве и азарте, на который толкал ее этот парень. Еще там, в забегаловке, она его определила сразу, как по нити вычислила. «Ариадна, епта! Нашла своего Тесея».
Мда. Сколько не иронизируй, а зверь свой выбор сделал, к тому же, не стоило забывать о том, как вчера накуролесила, сколько оставила следов, и самое главное, во что все могло вылиться, так что, ручной полицейский.. об этом стоило подумать, действительно подумать и как следует, потому что после вчерашнего пиршества недели у Хлои не было, и она об этом была отлично осведомлена. Пока этот Харди занимается ее делом – не было, а заинтересовать его примитивными радостями плоти – вообще не вариант, не комильфо и вообще не ее стиль. Да, зверь прав. Нужна новая стая. Сколько веков прошло? Два? Три? Нужна стая молодых, современных, зубастых, умных, так почему не начать с этого?
Девушка шагнула из своего укрытия на свет, чтоб Харди ее сразу увидел. Платье красиво и скромно облегало тело, косметики – самый минимум, легкие духи, почти неощутимые (да, пришлось пойти на жертвы, нюх серьезно страдал, но из образа выбиваться не стоило), помахала рукой.
- Привет, Харди! Я опадала, нет мне прощения. Давно ждешь? – Оставалась сама малость: шагнуть близко-близко, заглянуть в глаза, улыбнуться, подхватить под локоть, чирикая о пустяках? Нет, девчонка молчала, молчала и нежно смотрела в глаза. Через пару мгновений отвернулась, с любопытством разглядывая кафе.
- Интересно, тут рыбу подают? Мяса я не ем, (вчера наелась до полного изумления, ага) а вот чего-то легкого хотелось бы. Но сначала кофе. Пошли?

Полная настройка на воздействие и легкое подавление объективных впечатлений у объекта требовала уйму сил. Сидеть, пить пахучую черную жижу, к которой незаметно пристрастилась, чуть застенчиво улыбаться с каждой минутой становилось все тяжелее, потому что подавление настороженности и первичная привязка очарованием – первый и самый сложный шаг. Потом жертва придет сама, в крайнем случае, оборотню ее ничего не стоит отыскать, оставив «маячок»,  метку, являющуюся вторым шагом и призванную оповестить любого  из обретающихся поблизости сородичей, что добыча занята, и в случае поползновений будет драка. В волчьем сообществе самка неприкосновенна, а потому может вытворять, что ей в голову взбредет, естественно, не перегибая палку и не идя поперек желаний  альфы. Альфы поблизости не наблюдалось, и Златка точно знала: Харди ее добыча,  она так решила, и так случится. Парня ей было не жаль, слишком хорошие люди, как правило, становятся ответственными, хитрыми и изворотливыми оборотнями. Им не досаждают блохи, они долго живут, практически не болея. Есть и нюансы куда без них, но в целом ее дар – подарок для лучшего друга. Он.. оценит. Когда-нибудь. Он поймет. Наверное.
Звериная тоска, зимняя Луна, бешеное желание бежать стаей под звездами, загоняя добычу – вот истинная радость жизни, не сидение в прокуренном кабинете, не бесконечная травля себя сомнительной едой и наркотиками – нет! Это не жизнь. Жизнь в каждом вдохе сырого осеннего воздуха, в каплях росы на рассвете, в дуновении ветерка, доносящего манящий запах своей пары.
Разве это можно объяснить? Это можно только прожить, выпить как воду глоток за глотком. Это драгоценный дар чистого восторга.
- Спасибо за оценку, Харди. Ты мог ничего не говорить, - она лукаво смотрела на него над краем белой чашки, - и ты такой милый, когда смущаешься. – Девушка небрежно заправила за ухо выбившийся локон. – Понимаешь, это трудно объяснить.. Я, когда пою, чувствую каждого, находящегося в зале. Иногда, представляешь, от софитов, наверное, создается впечатление, что люди светятся, со сцены хорошо видно. Ты светился, когда вошел. И был очень усталым. Я почувствовала. – Она усмехнулась, немного горько и тоже устало. – Глупости говорю, да? Иногда под наплывом эмоций я говорю странные вещи. Не обращай внимания. Давай я не буду спрашивать тебя про работу и почему ты опоздал, хорошо? И тут.. странно. Давай лучше прогуляемся, съедим по хот-догу, а лучше поужинаем вместе? Если, конечно. - Опустив глаза,  оборотень отсчитывала секунды. Три. Два. Один. – Если, конечно, у тебя нет других планов.
Она вздохнула, стараясь сконцентрироваться на запахе молодого мужчины и не отвлекаться на кухонный чад, запахи реки и отвратительный парфюм вон той крашенной фифы, что флиртует со своим кавалером.
- Я понимаю, работа – штука очень важная, но.. – «Стой. Это уже слишком. Держи себя в руках! Ты же чуть хвостом не виляешь!»
Она замолчала, опустив глаза в стол.
«Купится или не купится?»

Оборотень вскинула глаза, словно ловя молодого полицейского на иглу взгляда, стоило тому заговорить. Губы чуть изогнулись в скромной понимающей улыбке, чтобы через минуту блеснуть влажными белоснежными зубками, когда улыбка стала шире. «Прекрасно. Тогда все по порядку».
-  Я не говорю «сейчас», Харди, я говорю «поужинать», а это уже совсем поздно, у меня же сегодня выступление, помнишь? – Голос звучал тепло, обволакивающе, для Златы голос всегда был самым лучшим инструментом, пластичным и верным, искренним, когда было необходимо, резким и злым – если кто-то смел спорить. – Ты же придешь? Правда?
*  *  *
Сюда, в Новый Свет, она попала в начале сороковых, когда Старый Свет крошился под немецкими сапогами. Приехала с группой беженцев из Лиссабона, успела, сразу после ухода корабля порт закрыли. Не сказать, чтобы ей не было весело, наоборот: пищи было полно даже для очень ленивого, но Стая.. вся стая осталась на страшной поляне под Прагой, налетев на пьяную немецкую солдатню, выкосившую сородичей пулеметными очередями. Она отстала, остановилась перекусить кем-то – плохо помнила кем. Тот период запечатлелся в ее  сознании яркими, сочными, жестокими отрывочными картинами, пиршеством крови и смерти. Смерть прямо-таки витала в воздухе, напоминая о Средних веках, Черной чуме и церковном беспределе, о Костницах и прочей ереси, культе Смерти, возведенной людьми в Абсолют. Как-то ей довелось видеть картины Питера Брейгеля-старшего, так вот, сороковые годы двадцатого века мало отличались от его произведений, посвященных эпидемиям. Тогда еще Златка подумала, что люди никак не меняются и порадовалась, что уже много-много лет она не человек. Стая давала ей любовь, тепло, пищу. Стая давала ей свободу проявлять свою волю, стая стала ее жизнью и перестала существовать в одночасье..
*  *  *
И вот Новый Свет, порт Бостона, и чиновник, усталый и серый от недосыпа, проверяет бумаги, вскидывает на девчонку глаза и замирает.. «Бабочка на иголке».
Сколько ему было лет? Наверное лет тридцать или тридцать пять, она даже не думала, что с ним делать. Он стал первым, кто.. ну ясно, да? Они расстались быстро и очень легко, стоило ему завершить трансформацию. Она не ушла раньше, хотя могла бы, но ей нужны были сведения о новом мире именно такие, с точки зрения зверя, чтоб знать, чего опасаться, какие боги населяют леса и какие местности стоит избегать. Конечно, потом, много позже, почти обойдя всю страну, увидев своими глазами, понюхав все ветра, она сделала свои выводы, но тогда.. Тогда ей было страшно. Да, страшно, потому что больше не было стаи. Джордж, тот самый портовый чиновник, стал не нужен и она ушла. Нет, она не спала с ним, не потому что он был какой-то не такой, ей просто не хотелось. Она перекинулась сразу, как только представилась возможность и побежала! Не душный трюм, не скорлупка на воде, вызывающей дрожь где-то ниже печени, а лес, земля, иглица и листья под ногами, стада оленей, птицы, и запахи жизни, ветра, приносящие весточки из дальних далей, манящих и радостных. От людей! Уйти, убежать, спрятаться!
Первая зима выдалась тяжелой. Она застала Златку почти у границы с Канадой, в стране Великих Озер.
Впрочем..
Девушка сморгнула, возвращаясь из воспоминаний. Снова из пространства появился город и лицо молодого мужчины, которого впереди ожидала самая великая тайна мироздания, толком к которой послужило его любопытство. Златка, словно заново, разглядывала лицо Харди, как-т хищно, жадно, даже не слишком прячась. Потом встряхнулась, довольно резво встала, наклонилась к нему через стол и тихонько сказала:
- Мне нравится кафе честно, но вон там, - она указала на крашеную девицу, -  у девушки неприятные духи, и я боюсь, что все, съеденное в ее обществе будет носить ее запах, а это, согласись, неприятно. Лучше давай потратим твои сорок минут на вкусные и приятные вещи. Бежим, я знаю тут одно местечко, тебе понравится! – Подцепив парня за руку, она с милой улыбкой ненавязчиво  вытащила его из-за стола, и, так же, за руку, вывела из кафе на улицу, огляделась, чуть слышно принюхалась и направилась к реке. Там, рядом с мостом, продавали горячие булочки и сосиски с квашеной капустой.
- Немножко по-немецки, - «Хлоя» с наслаждением жевала купленное, вкусное, свежее и без примеси кошек, - тут всегда все свежее, и булочки с маслом очень вкусные, и даже кофе приличный. – Они стояли у парапета, ели и смотрели на реку и мост, на людей и машины. Златке было хорошо. Облизнув пальцы, что так не вязалось с платьем, она чуть пожелтевшими глазами уставилась на Харди, замерла, позабыв вытащить изо рта уже чистый палец. «Мое». - Я когда-то жила в Германии. Давно. Но кухню люблю, хотя не пью пиво. - Радостня широкая улыбка, удовлетворенный вздох, запрокинутая к небу голова, волосы на верту. "Скоро придет Луна!"
- Хорошо тут, правда? – «А что такого? Все певицы довольно эксцентричны. Тем более, кого в Нью-Йорке удивишь странностями?»

Минь) я немножко нас поводила для динамики, можно ведь?))

Отредактировано Златка (2018-10-22 08:55:05)

Златка чуть булочкой не подавилась, закашлялась, похлопала ресницами, высушивая набежавшие слезы и повернувшись лицом к реке, чтобы ее мальчик не увидел выражение ее лица. Немец. Прелестно!  Он, конечно, не виноват, не несет ответственности за общую идею, впервые высказанную усатым на Мариенплац, но все-таки.. А с другой стороны? Ее прятала баварская семья, она притворялась счастливой бюргершей и даже в кирху ходила! Нет, замужем не была, уберег Великий Дух Охоты, но все-таки.. Все-таки..  Ее прятали, ей приходилось скрываться, ей помогали, с помощью и немцев,  в том числе,  она добралась до Лиссабона, повстречав во Франции Сопротивление, собственно, обнаружив его после пересечения линии Мажино. Блуждала в лабиринтах подземных ходов, пряталась от немецкой и французской солдатни, слушала крики военнопленных, пытаясь сдержать трансформацию от накатывающей волнами яростной ненависти – это все уместилось только в одном слове. «Немец».
Отдышавшись, попробовала примерить нежную скромную улыбку.
- Значит в каком-то смысле мы с тобой соотечественники. – Голос отчетливо отдавал на хрип, и был грустен. – Хотя я родом южнее, Чехия, на границе с Австрией. «Мда. Давно это было. Сколько? Триста? Да ну.. Помню кринолины и индустриальный бум.. Предположим.. Предположим, середина.. середина чего-то. Короче, люди столько не живут!»
- Я осталась …одна. Я хочу сказать, мои родственники «Остались гнить на поляне в пражском лесу! ненавижу! Как же я ненавижу немцев!» .. Короче, нас раскидала война, и если бы не людская доброта «Какое счастье, что мне не встретился ни единый ведьмак!  О,  Великая Луна! Вот где настоящее счастье!», мы бы с тобой не разговаривали. – Она вздохнула, опираясь локтями на парапет и глядя сверху вниз на мутную воду Гудзона.  С Атлантики прилетел порыв втра, приласкал лицо, словно снимая заботы и горечь прошлого, обволакивая оборотницу запахом Харди, переключая на насущные заботы.
- Вот и отлично! Я очень рада, Хард, обрести родственную душу, а не очередного искателя женского белья, уж прости что резко. Достали, серьезно! Я бы сама оборотня наняла для охраны, иногда такие штуки народ выкидывает.. – Покачав головой, девчонка вытерла руки и губы от масла, допила кофе, выбросила стаканчик, мечтательно улыбнулась сначала небу, затем молодому мужчине.
- Я буду тебя ждать вечером. – Просто сказала она, беря его под руку и ненавязчиво утягивая с набережной. – А тут действительно хорошо, и можно потом сходить  русский квартал, побродить по деревянной набережной, там здорово! Я иногда, когда бываю в Яблоке, захаживаю туда. Даже шаль себе купила.
Златка остановилась.  опустила руки, глядя в глаза нащупала ладони Харди, взяла в свои, нежно сжала, встряхнула.
- Тебе пора, Харди. Спасибо за чудесную прогулку, и не забудь про свое обещание. – Отступила на шаг, широко улыбнулась, помахала поднятой ладошкой, развернулась и чуть ли не в припрыжку побежала к себе. Время поджимало, репетиции и поединок с хозяином ресторанчика ждать не будут. Уже отбежав шагов на пятнадцать, развернулась и крикнула:
- Мы начинаем в девять! – Остановилась, чуть подумала, стремительно вернулась, поцеловала полицейского  в щеку, и, не оглядываясь, убежала.

Его аромат Злата услышала гораздо раньше, чем увидела самого Харди. Запах сообщил ей, что молодой человек устал, немного тоскует и на что-то надеется, тем не менее, она на него не посмотрела, нет, она пела о птицах в темноте, мотив напоминал песни викингов, совсем не трогавших американских аборигенов, понаехавших из Европы и позабывших собственные корни, но долженствующих зацепить северную кровь полицейского. Краем глаза девушка уловила какое-то фото, которое очень странными глазами рассматривал Йоханн, но профессионализм прежде всего, потому она допела, сорвала порцию жиденьких аплодисментов и направилась к стойке.
- А что Йох, стакан молока мне еще полагается? – Влажно блеснули в полумраке ее зубки и обоим мужчинам на мгновенье они показались какими-то… странными. мгновение прошло, перед ними стояла девушка, щелкающая пальцами перед носом бармена:
- Йоха-а-а-а-ан! Очнись! Ребята, вы чего? Не пугайте меня так! Вы точно оборотня увидели! Йох! Давай молоко,  скоро вторая часть и народ пошел, гляди! Йох!
На самом  деле она уже увидела все, что хотела – ту самую фотографию, и того самого урода, который расстался с жизнью, весьма неохотно, надо сказать, этой ночью. На нее снова навалился дождь пополам с кровью, жадно глотаемые ею, запрокинувшей  лицо к истекающим дождем небесам. Вкус крови принес с собой запах сырости и обострил запах Харди, делая желание его скорейшего обращения практически вожделенным. Девушка опустила глаза и закашлялась, сбивая мысли с парня на табачный смрад, шум голосов и вопли со сцены «Хлоя, черт тебя подери! Время!»
- Привет, Хард! Я так рада твоему приходу! Только у нас все снова как обычно! – Веселая улыбка, взгляд искоса и игривое:
- Йоханн, молоко! Живо! – Залпом выпив стакан, она метнулась в пятно света на сцене, с запозданием поняв, что сделала это как-то слишком быстро, по-звериному плавно, и, если выпивохи ничего не заметили, то полицейский и бармен точно не пропустили. Они-то были трезвые!
«Ой дура!»  - Зло подумала Златка, - «Зря я сорвалась. Фото выбило из равновесия, не думала, что они идут по следам «оборотня», то есть меня, почти наступая на пятки, и тем более не думала, что мой паренек в первых рядах.. Ничего, не долго тебе осталось сомневаться и бегать без толку, мой сладкий. Скоро придет Луна и для тебя начнется новая жизнь».
Думая о том, как по белой коже Харди будут бежать яркие дорожки, высыхающие и делающиеся багрово-коричневыми, как сладка его кровь, и как сегодня, о да, именно сегодня сильна Луна, оборотень запела, разбавляя голос хриплыми интонациями соула, очаровывая аудиторию, буквально обволакивая голосом облака табачного дыма и пришедших в бар посетителей. Хлоя пела, такая хрупкая, женственная, не смотря на брюки и почти целомудренную кофточку на фоне довольно рослых парней-музыкантов, сидя на высоком барном стуле, отчетлив ощущая аромат старой кожи и выжженного когда-то на ней тавро, пела, следя из-под полуприкрытых век за реакцией Харди, иногда кивая и улыбаясь, когда видела, что он надолго зависает, не отрывая глаз.
Ближе к полуночи девушка устало подошла к стойке, и не обращая на настойчивые предложения выпить, опустила руку и переплела пальцы с полицейским.
- Пошли отсюда, а? К реке. Купим что-нибудь по дороге и поедим, давай? – Ее улыбка потускнела. – Или ты снова занят? Я видела, что ты озабочен, значит что-то не хорошее снова произошло.. – В ее голосе промелькнула нотка надежды, грусти и легкого разочарования одновременно. Она ждала ответа, чтобы предложить новый вариант, и видит проклятое племя, как девчонке было тяжело удерживать себя в руках.
«Скоро взойдет Луна!»

Они неторопливо шли по набережной, оба утомленные, держась за руки, словно двое заплутавших детишек. Гензель и Гретель Червивого Яблока, иначе никак не назвать.  Злата невесело улыбнулась, раздумывая о том, что  настоящих  Гензеля и Гретель братьев Гримм, признанных садистов, в качестве испытания была пряничная избушка с ведьмой в довесок и в перспективе с исчезновением в ее котле, а у молодого человека  Харди перспектива гораздо более заманчивая, не говоря о том, что жизнь его перестанет быть скучной, из нее исчезнут все болезни, вредные привычки и.. она. Не  сразу,  после трансформации, но исчезнет. Она не желает становиться родоначальницей нового клана, достаточно, один уже есть, смешавшись с местными, он стал доминировать на Восточном побережье, а ей давно пора в путь, на юг, сначала во Флориду, а там может вернется во Фриско, поживет пару лет. С чувством выполненного долга, так сказать..
Гензель и Гретель. Аналогия не отпускала, навязчиво показывая картинки из возможного будущего. Любовь-морковь? Да бросьте! Кто поверит в детские сказки?! Точно не оборотень трехсот лет от роду! Чушь!
Но тихий голос в голове продолжал нашептывать про одиночество, оборот, про песни в снежные зимы, про бег под Луной и теплую кровь жертвы, разделенную пополам.
- А? – выплыла она из своих мыслей, возвращаясь в сырь ночного Нью-Йорка, блеск фонарей и реклам, ветер с реки. – Да.. «Что это я? Поздно уже, какая еда? Впрочем, все к лучшему». – Я ее пела для тебя. Это очень старая вещь, ее немного окультурили, но убить в ней  дух странствий не удалось. Песня северных варваров, почитающих Одина. Знаешь, есть легенда о том, как боги Старого Света переселились в Новый вместе со своими сторонниками, и большая их часть умерла тут, забытая своими последователями. А те, кто остался, переродились во что-то новое, или изменились под воздействием обстоятельств, утратив свою сущность. А еще я слышала, что вместе с японцами в Америку перебрались их темные духи, которые, между прочим, живехоньки, потому что азиаты очень традиционны, и теперь кроме  оборотней-волков есть еще оборотни-лисы. Кицуне, кажется. – Она сделала вид, что вспоминает. – Да, точно, кицуне. Странно, да? Неужели людям мало ужасов реальной жизни, чтобы запугивать себя еще всякими потусторонними штуками?  Я много путешествую, но ни разу не встречала оборотней, привидений и всякого остального, зато человеческий мусор попадается исправно. Иногда, знаешь, я думаю, что Бог благословил Америку оружием, по крайней мере, я имею возможность защититься от домогательств. – Она остановилась, повернув лицо ветру. - Что думаешь?
Он устал, усталость плыла в его запахе, выдавая оборотнице самое слабое место полицейского – рассеянное внимание. Чем дальше – темя тяжелее ему будет концентрироваться.  «Оцени иронию, крошка: Гретель пожрет Гензеля, чтобы он переродился и стал подобным. И это очень правильно, сладенькая, а чтобы парень не уснул прямо на ходу, отведи его к себе. Живешь недалеко, поесть купите по дороге, а он будет так рад, что утратит бдительность». «Я не могу к себе! Я приличная девушка, и даже не в том дело, подобный ход насторожит его гораздо сильнее, чем какая-нибудь случайность. Думай, Златка, золотко, думай, видишь, Луна понимается!»
Ночное светило и правда висело в ночном небе, еще низко и от того казалось огромным.
- Какая она красивая! – Пробормотала девушка, сглатывая сухой комок в горле. Она опоздала. Теперь не было разницы, куда вести полицейского, не  важна была его пушка, его чувства, усталость, ростки доверия и расположения к ней. Важен был безлюдный переулок, каменистый пляж у самой воды, тень от ферм моста..
Девушка увлекла молодого человека в эту густую, словно смоляную тень, встала близко-близко, робко попросила:
- Поцелуй меня, Харди.. Пожалуйста.

Губы полицейского отыскали ее, нашли, накрыли, чуть обветренные, пахнущие табаком, такие манящие. Девчонка не смогла удержать предвкушающий стон. В этом звуке сплелись и ярость, и разочарование, многократно помноженное на вожделение пополам с жалостью, неотвратимость происходящего. Она ответила, жарко возвращая ему поцелуй, впившись неожиданно сильной и тяжелой рукой в его локоть, а второй прижимая к себе, загодя лишая возможности вырваться. Всплеск упоения, эмоциональный ожог от касания языков, один маленький шажок назад – и мужчина прижат спиной к стене, а девчонка протиснула ему колено между ног, и впилась, как пиявка – ни дернуться, ни скинуть ее! Безумие накатывало волнами, лунный свет подбирался к ногам, и Златка понимала – еще немного, осталось совсем чуть-чуть, пара секунд – минут – часов? Скоро мир перевернется, и с ним вместе в очередной раз перевернется ее жизнь, и опять навсегда, она больше никогда не будет прежней хотя бы потому, что Харди  оставит в ней выжженный след. Совсем не от того, что высока вероятность охоты или поиска причинившей ему добро, а потому что на первых порах привязка слишком сильна, и должно пройти время, прежде чем зов крови ослабнет, отпустит.. И все равно хочется его целовать до сумасшествия, до исступления, взахлеб, не оглядываясь на «потом» а существуя здесь и сейчас, теперь и больше никогда. Она не думала про насилие, она со всем неистовством, на которое была способна, отдалась чувству и порыву, пусть ее и вел инстинкт. Но пока Луна не поднялась и не залила две неистово целующиеся фигуры, оставалось время. Совсем немножко.. Но оставалось и Злата оставалась человеком, хотя удерживать трансформацию становилось невыносимо..
Рука соскользнула со спины мужчины, рванула его сорочку, походя разорвав ее и даже не заметив, ладонь легла на его бок, скользнула вверх, к груди, снова метнулась за спину, прижимая к себе теснее, собственнически, яростно. Оторвавшись от губ Харди, Злата рвано выдохнула, глядя на него лихорадочно блестящими глазами, совершенно не понимая, где находится и отчего ей так жарко. А потом поняла: Луна поднялась над фермами моста и заливает их обоих мертвым восхитительно-призрачным светом и ей так хорошо, легко, и хочется бежать, петь, и еще хочется крови. И пары.
Ее губы снова прикоснулись к нему, скользнули вниз, по шее, пощекотали дыханием уже подернутый щетиной кадык, спустились и подули в ямку жизни между ключиц, проложили игривую дорожку к плечу, заботливо обнажив его перед этим.
Она оторвалась всего на секунду, чтобы взглянуть на этого Харди последний раз. В ее глазах было что? Просьба простить? ликование? Удовольствие? Счастье?
В следующий миг на плече мужчины сомкнулись зубы, из-под клыков брызнуло горячим  с привкусом металла…

Отредактировано Златка (2018-12-26 13:11:18)

- Тише-тише.. – Девчонка подхватила слабеющее от потери крови тело, - все хорошо, уже все, все.. Не бойся, мой хороший, все.. Знаю, что больно, знаю, но иначе никак, понимаешь?  Никак по-другому не получается, а ты мне нужен, очень, очень-очень, чтоб навсегда.. – Она судорожно прижимала, не обращая внимания на льющуюся кровь. Нужно было все-таки отвести его куда-нибудь в защищенное место, и даже секс тогда не имел бы значения, послужив своеобразным «разогревом». Хотя нет. Секс – не то, к пареньку всколыхнулось что-то теплое в душе, что-то, умершее десять лет назад на страшной поляне под Прагой, что-то, переводящее его из разряда «необходимость» в разряд «своя стая», а за стаю оборотень сражалась бы до конца, и это при том приоритете, который всегда имеют волчицы в стае. Харди только что стал «свое» и его требовалось выходить, поставить на ноги, вооружить знаниями, научить прятаться и выживать, научить охотиться, петь гимны Луне.. Много чему научить, дать другую жизнь. А после.. Да какая разница? У каждого свой путь. Дальше – как пойдет, как распорядится Рок.
Она не теряла времени даром. Огляделась, принюхалась, абстрагируясь от одуряющего  запаха крови молодого человека, подхватила его по удобнее и смазанной тенью метнулась через освещенный Луной пятачок улицы в густую тень стены, пнула неприметную дверцу, спустилась в подвал.
- Тут вроде бутлеггеры устроили склад, - света не было, он Злате был не нужен, а ее добыче пока что было не до света. – Сейчас я тебя устрою с комфортом, водички принесу, обработаю рану. К утру ее уже не будет, и следа не останется, только нужно еще кое что сделать.. Ты жив? Харди, милый, говори со мной!
Она напористо тащила его по подземным коридорам, безошибочно находя на нюх дорогу.
- Хорошо что мы не в Париже. Там, знаешь ли, в катакомбах, на такое можно набрести! И родичи тамошние меня не сильно жалуют, ну .. вру, они хотели меня в свою стаю, но я птица вольная! Рожать им волчат – пусть ищут другую дуру! Я сама выбираю себе любимых. Точнее.. – Они пришли. Златка осторожно положила парня на матрац, лежащий в углу. Пыльный, зато вроде как без остатков жизнедеятельности мелких хищников и бездомных. Вовремя она сориентировалась с тем уродом из гостинцы, успела все продумать, метки расставить, напугать кого следовало, а то точно остались бы под мостом и тогда коллеги Харди быстро бы их нашли. – Не важно в общем. Не о том сейчас.
В руках девушки затеплился огонек, она поместила его в под стеклянный колпак керосиновой лампы, стоящей тут же, на полу. Пахнуло острым, язычок взметнулся, прикоптив стеклянную трубку. Златка уменьшила подачу топлива на фитиль и повернулась к Харди.
- Я отвечу на все твои вопросы, как и обещала. – Рванула ворот рубища, в которую превратилась мужская сорочка, пропитанная кровью. – Только сначала..- Она потянулась, оперлась на руки, встав на четвереньки прямо над мужчиной. Ее волосы упали вокруг лица, заключая их с Харди в своеобразный «шалашик», подсвеченный с одной стороны теплым светом. Злата медлила, внимательно наблюдая за сменой выражения глаз полицейского. Его губы шевельнулись, она наклонилась ниже.. Почти коснулась своими испачканными в его крови губами его же губ. Передумала. Передвинулась. Наклонилась над раной, коснулась ее губами и принялась слизывать кровь, увлажняя прокусы, усиливая заражение крови.
Чтобы он не предпринимал никаких действий, придерживала его. Ослабевшему парню вырваться из объятий оборотня было не реально. Пока не начались изменения, но до них, как знала Златка на собственном опыте, еще как минимум час, и весь этот час он будет гореть в лихорадке и спрашивать-спрашивать-спрашивать!
- Хочу тебя целовать.. – Ее глаза блестели в полумраке. Голову она подняла, как только почистила рану, смотрела не скрываясь и не стесняясь, прямо, честно. – Мне очень трудно удержаться, правда.. – Узкая ладошка отпустила одну руку, скользнула по голой груди вниз, к застежке ремня.. – Спрашивай. У тебя еще есть немного времени. Спрашивай, милый, я отвечу честно.

- Что?
Его ответ не стал ударом, чего-то подобного она и ожидала. Но чтоб так..
Девушка отодвинулась от молодого мужчины, уселась на пятки, положила руки себе на колени. Ее нервозность прошла как только она поняла: парень перешел грань между приятием и ненавистью. А может, показалось?
- Знаешь, так даже лучше. Я рада твоим словам, не успела влюбиться. – Проведя по лицу тыльной стороной ладони, словно стирая пот или будто у нее болела голова, девушка вздохнула.
- Нет. Ни стражника, и не охранника. Никто из них не представляет для меня угрозы, если их один или два и если у них нет автоматов. Но мы ведь не на войне, правда, Харди? а стрелять в безоружную женщину.. – Она глумливо улыбнулась. – Я не ношу оружия, у меня нет даже ножа. За что меня арестовывать или задерживать, м? За-ко-но-по-слушную меня никто не тронет. Единственная разновидность живых, которая представляет теперь угрозу так же и для тебя/, милый, - ведьмак. Звучит безумно, не так ли? Средневековые сказки, темные кривые улочки, трактиры у дороги – просто гимн Средневековья. И оборотни, упыри, вурдалаки, гули, поедатели мертвечины.. Ты что, действительно считал, что они – плоды больного воображения? И на твоем месте тот, кого я и представляла – ты сам. Не смотри на меня так, ты не умрешь, но изменишься, так, кажется, пишется в вашей главной книге, да? Ты почувствуешь. Скоро.
Златка встала на ноги, отряхнула пыль с колен, пошарила в темноте. Что-то скрипнуло,  и на пол упал острый тонкий лунный луч.
- Отдушина. – Спокойно пояснила девчонка, не подходя к молодому человеку. -  Когда луч ляжет на тебя – начнется трансформация, а пока ты еще человек. – Закусив большой палец на правой руке, она стояла и смотрела вниз, на Харди, теряющего краски, размываемого темнотой и слабым светом керосиновой лампы чтобы потом быть собранным заново. Иначе.
- Меня никто не спрашивал, хочу ли я стать тем, кем стала. Я жила давно, века три назад. Простая девчонка, дочь и помощница в придорожной таверне. Думала о замужестве и даже была влюблена в одного молодого дворянина. Знаешь ли ты, что такое любить и понимать невозможность и конечность своей любви? Когда проще в петлю,  чем так, с сердцем в чужих руках? Нет. Современные люди не в силах это принять, идеи Интернационала дали свои плоды. – В голосе слышалась злая горечь. – Наносное это, вздорная чушь. Ничего не поменялось. Так вот. Меня укусили так же, как я укусила тебя. Ничего не объяснили, даже не надругались, просто отошли в сторону, хотели понаблюдать. Трансформацию переносит всего лишь процентов двадцать укушенных. Учитывая, что ты меня теперь ненавидишь, я могу спокойно задушить свои чувства к тебе и помочь пережить эту ночь.
Потом мы расстанемся
Ей почему-то стало скучно. Или это заместительная реакция?

Отредактировано Златка (2018-12-30 11:57:01)

- Дурачок. – Голос девушки затухал, вместе с уходящим сознанием молодого человека. – Мне не нужно столько сложностей для того, чтобы убить кого бы то ни было. Я еще не сошла с ума так подставляться, особенно, если мой приз – полицейский, как ты. – Голос уплывал вместе с лунным лучом, иссякающим в отдушине. – Я так долго живу, я видела не одну войну, милый,  и выжила, так что поверь, я ничего не делаю просто так даже в порыве чувств, привычка дозировать и рассчитывать, понимаешь?
Она долго сидела рядом с мечущимся в бреду Харди, поила его водой, кровью а потом снова водой, обтирала, сбивала лихорадку, и невольно вспоминала, как было с ней.
В ту ночь она осталась одна в своей комнатенке под крышей таверны ее отца, потому что все лучшие комнаты располагались традиционно на втором. Вставать нужно было чуть свет – постояльцев наехала тьма, много военных и эти еще.. Соколы.. так что да, прохлаждаться будет некогда.
Про страшный эпизод она старалась не думать, укус страшного мужика затянулся с виду, но горел, разъедал изнутри, Злату лихорадило и даже было хорошо, что пришла ночь. Отворив окошко девушка вылезла на крышу, устроилась на скате, подобрав колени под подбородок, и смотрела на Лающую в предрассветных сумерках Луну – оказывается, она просидела в каком-то трансе на крыше несколько часов, и теперь, разбитая, должна была идти на кухню, печь и жарить, ощипывать и варить..
Она в тот день сказалась больной, вызвав опасения отца и братьев – Злата почти не болела, и то, что она слегла, оказалось неожиданностью для мужской половины ее семьи, и они, естественно, перепугались. Им хватало ее лунатизма, тщательно скрываемого от посторонних. «Наверное на крыше простудилась, ничего полдня полежит – и полегчает ей, а там – за работу! Постояльцев тьма тьмущая!»
- Да.. –Девушка намочила кусок ткани и вытерла кровь с шеи полицейского, -Мне пришлось несладко, можешь мне поверить. Это сейчас никому ни до кого дела нет, а тогда и там, где я жила, все всех знали в лицо и по повадке, малейшее изменение – и все..
Тяжелее всего ей пришлось в следующее полнолуние. Перед вечером она убежала из дома, сказала – в соседнюю рощу, за травами, а на самом деле могучий инстинкт гнал ее в лес, в бурелом, в самую чащобу. Ей, пылающей непонятным жаром, буквально налитым в нее, как огненный суп, хотелось прохлады до крика, вот она и бежала к лесному озеру, в глубь, во тьму, от людей. Она боялась людей, они.. – Девушка сглотнула, остановясь в движении и глядя пустыми глазами перед собой. – Они пахли. Пахли мясом, страхом, они раздражали и манили одновременно, вызывая какое-то страшное настойчивое желание рвать, запустить зубы в эту сладкую мерзкую плоть и рвать, разбрызгивая горячие капли вокруг, окрашивая мир в блаженные оттенки алого. Потому – лес и одиночество. Судорога свалила ее в какой-то овражек, накрыв беспамятством, а очнулась она уже совсем другой. И одиночества больше не было! Лес жил и пел вместе с биением ее сердца, четыре мощные неутомимые лапы несли ее туда, откуда раздался зов стаи – так она познакомилась с новой жизнью, и увидела мир с совершенно другой стороны.
В ту ночь ей многое объяснили, точно так же, как объяснили ее обязанности и привилегии.
Утром она вернулась домой. Соврала, что заблудилась и осталась ночевать во времянке охотников в лесу. Иногда такое случалось, потому мужчины, что-то заподозрившие, хмуро вернулись к работе, а она – на кухню. Злата знала: они подозревают ее в блуде, и улыбалась, думая о том, можно ли назвать беготню и охоту со стаей по ночам блудом, или это будет преувеличением? Пары-то у нее пока не было..
Парень на подстилке застонал,
заметался, даже зарычал тихонько, потом заскулил. Девушка положила на его лоб ледяную ладонь – она серьезно волновалась за него, трансформация шла тяжело. Наклонившись, погладила обметанные жаром губы, сразу же скривившиеся в оскале. Златка довольно улыбнулась: у парня заострились клыки, они не были большими, зато неуловимо сменили форму на более хищную.
- Добро пожаловать домой, Ха-а-а-а-рди-и-и. – Голос лунным лучом скользнул по еле освещенному помещению, и через минуту кроме бредящего парня там никого не осталось.
*  *  *
Она следила за ним, издалека и пристально. Больше не охотилась, затаилась. Шумиха чуть улеглась, посетителей в клоповнике, где она выступала, становилось все больше, даже один продюсер предложил «обговорить выгодный контракт» - все текло своим чередом.
Приближался день Икс – момент перехода, самый важный, способный изломать психику любому человеку, а потому Злата внимательно наблюдала и ждала.
*  *  *
Она нашла его недалеко от трассы, нашла по запаху, шла за ним в звериной ипостаси. Нет смысла разговаривать с душевнобольным глухонемым и слепым безруким индивидуумом, стоит подождать полчаса, чтоб он стал зрячим и дееспособным.
Она села почти рядом, огромный рыжий волк, спокойный, как скала и такой же безучастно-неотвратимый. Луна освещала поляну, парень скулил и крутился в пароксизмах боли. Волчица встала, подошла к нему, ткнулась холодным мокрым носом в его щеку, лизнула, а потом  уселась на хвост, задрала огромную голову к Луне и завыла! Прямо над человеком, который, словно отзываясь на волчью песню, начал меняться! Одежда оказалась разорванной в клочья, его выгибало, кости и суставы жутко хрустели, изменяясь, облекаясь новой плотью, зубы, уши, янтарные глаза, шерсть – через десять минут перед волчицей сидел молодой растерянный волк, тяжело дышал, поводил боками и явно не в состоянии был понять, что произошло. Волчица снова поднялась на лапы, подошла, толкнула волка лобастой головой в плечо, зарылась носом в воротник на шее.
- С Днем рождения, Харди! – Общались они телепатически. – Нравится ли тебе.. МОЙ мир?