Темерия, Вызима, наше время

Богатый дом кишмя кишел торопливыми слугами. Два десятка вышколенных слуг на одного герцога.. Впрочем, у короля и больше бывает. Кто-то бегал с рулонами ткани, кто-то поправлял тяжелые портьеры, кто-то нес сразу четыре костюма на примерку, а кто-то примерял и подкалывал иголочками там, где нужно было немного ушить. В итоге полуголый мужчина лет тридцати на вид с изрядно поседевшей шевелюрой и бородой сидел в одной шелковой плотной рубахе в своем массивном кресле, уложим подбородок на опертую локтем в подлокотник руку в этакой позе задумчивости. Правая рука была в перчатке. Левая рука была густо усеяна перстнями. Что характерно, из слуг были одни мужчины.
Те, кто знали Айвана уже достаточно продолжительное время могли бы сказать, что что-то в его жизни поменялось. Он стал более высокомерным, что, скорее всего, связывалось с получением герцогского титула. И меняться он начал с момента потери руки. И ее последующего приобретения. Когда из ковирских гор вытащили столько золота, что хватило бы золотой памятник тогда еще маркизу поставить с замок размером. Не бедный маркиз стал баснословно богат.
Айван поднялся с кресла для примерки очередного наряда. На сей раз из черного бархата, принял красный из тяжелого бархата плащ с вышитым золотым соколом на нем.
-Иштван, у меня сегодня есть какие-нибудь дуэли?
-Нет, Ваша Светлость.
-Мероприятия у короля?
-Нет, Ваша Светлость.
-Визиты благородным дамам и господам?
-Нет Ваша Светлость.
Айван сделал жест, при котором слуга удалился и весьма скоро. Было предчувствие, что скучный день превратится в феерию. Про герцога Окь де Лота по прозвищу, соответствующему вышивке на плаще, говорили, что он оживает лишь в бою (а кто-то вещал, что и в постели), а до того просто делал вид. Будто машинально он делал комплименты дамам, разговаривал с мужчинами, катался на охоту, преимущественно соколиную. Даже обзавелся собственным соколом. Поэтому на левом плече всех его одежд были нашиты кожаные наплечники из толстой кожи для посадки его любимчика сокола Миньки, которому даже не накрывал глаза с клювом колпачком. Мол, доверие превыше всего.
Айван оседлал Кровососа, уже бывалого боевого коня с еще более ужасным, чем в молодости, норовом. И выехал в город, оставляя охрану дома. Послал коня в легкую рысь и отпустил поводья. Кровосос сам знает, куда нужно сейчас его хозяину для того, чтоб не сойти  с ума.
Кровосос уверенно зашел на скаку в подворотню, втискиваясь между богато одетым человеком и кем-то в капюшоне. И попытался оттереть его крупом к стене.
"Нарываешься, значит.. Что ж, поживем.."
-Вы напугали моего коня,- снимая перчатку с левой руки, произнес аристократ и вылез из седла.- У меня есть привычка наказывать хамов и грубиянов,- перчатка полетела в сторону молодого мужчины, если подбородок не врал и показывал хоть сколько-нибудь правдивый возраст. Правая рука маркиза легла на рукоять меча, а плащ был все так же залихватски закинут на бок. Теперь даже появилась мода носить его так.- Защищайтесь или я порежу вас беззащитного.

Хам молчал. Мерзавец тоже. Подлец достал мечи без предупреждения. А подонок принялся наносить удары. И все эти личности присутствовали в одном теле. Айван едва успел вытащить меч из ножен, прежде чем на него обрушился шквал ударов. Сердце застучало, на лбу появилась испарина. Герцог Окь де Лот вертелся, отражая одним мечом удары двух. Лезвие меча теперь постоянно слабо светилось.
"Неужели ведьмак?"
Судя по скорости противника, тот явно не был человеком. Впрочем, нечеловеческие качества приписывали и Соколу. Будто бы он диаволу продал душу за фехтовальный талант и богатство. Мол в той пещере не иначе сам дьявол и сидел. Не иначе он и вселился в герцога. Не иначе он и пожрал душу, оставляя пустую оболочку, которая живет лишь в страсти и звериных инстинктах, любезно улыбаясь в иных ситуациях. Задавать этот вопрос герцогу напрямую никто, кроме красивых женщин, не рисковал. По понятным причинам.
Будь, с другой стороны, он в полной мере человеком, сейчас герцог лежал бы в крови и пыли, глядя в мрачное небо. Но он защищался, перехватив меч в левую руку. Амбидекстер противник страшен. За пять лет Окь де Лот научился пользоваться левой рукой, как правой. Однако предпочитал биться одним мечом, давая хоть какие-то шансы убить себя. Сейчас же..
Он отскочил назад, разрывая дистанцию, и заметил, как меч располосовал его куртку вдоль правого рукава. Почти по шву.
"Убийца? Ко мне уже пару лет не пытаются подослать убийц. Тем более одиночек.."
Айван резко выдохнул, и, что было почти невероятно, пошел вперед, теперь уже сам нанося удары. Меч был длиннее, чем у оппонента, но легче. Ведьмачий зачарованный меч из метеоритной стали. Легкий, прочный, острый как бритва. Наблюдай сейчас кто-нибудь за поединком, он бы вновь заблажил, что внутри у Айвана сам дьявол, а не человечья душа.
Кожа на правой перчатке начинала трещать, хотя из-за лязга оружия это сложно было услышать. Выпад, обманка, финт, еще обманка, мощный удар с доворотом бедер, удар в голову, который, конечно же, не прошел и был отбит.
Пляска с оружием продолжалась.
Первым подает голос тот, кто слабее, либо тот, кто способен прекратить схватку одним ударом и просто развлекается. Так было до этого дня. Кто-то просил пощады, осознавая проигрыш, кому-то Айван оставлял жизнь, забирая часть тела, как память о поступке. Ухо, глаз, шрам на лице.. Сокол не любил хвастунов. Во всяком случае тех, кто не мог ответить за слова.
Герцог шагнул вперед, явно собираясь завязать бой на клинч.

Силищи в этом вертком пареньке было столько, что жилистый широкоплечий Айван только и мог, что удивляться. На самом деле, помимо удивления существовали более насущные вопросы, которые тело решало само - бой продолжался. Молодой мужчина, который был едва ли старше самого герцога дрался лихо и рефлексы его если и не превосходили, что спорно, то никак не уступали герцогским.
"Кто же меня заказал.. Впрочем, неважно, сейчас.. Вот так.."
Айван взял меч в две руки и вломил в блок так, что парня откинуло и тот потерял равновесие, а заодно и меч. Один из двух.
Магистр шагнул вперед, намереваясь отрубить хаму руку и выбить второй меч, замахнулся и ударил, но удар прошел в дюйме от руки наемного убийцы. В том, что он намеревался его убить, сомнений не было. Убийца действовал молчаливо, не требовал денег и явно не собирался пояснять, за что вызывает на поединок Сокола.

"-Где Меинхард и Барга?- вернувшийся из экспедиции маркиз ожидал застать в Вартбурге и лысого карателя, и друга детства. Пожалуй, одних из немногих, которых до сих пор мог называть друзьями.
-Пропали.
-Девка Фортрейна?
-Тож пропала, милорд.
-Никаких вестей, значит, от них не было.
-Так точно, милорд.
-Пошли в Ра-Шаль отряд разведчиков. Я хочу знать, что там произошло и куда подевались капитан и Минька.
-Будет исполнено.
Спустя полгода пришла весть, что скорее всего Барга и Фортрейн мертвы. Либо пропали без вести. Как и отряд разведчиков, ушедших в Ра-Шаль."

-Меинхард?- удивленно спросил Сокол, отпрянув на шаг назад и явно немного растерявшись. Тело само встало в защитную стойку, а разум был дезориентирован полученной информацией. Пять лет думать, что человек мертв и спустя эти пять лет он приходит за твоей головой. Размышлять не было времени. Во всяком случае - пока что.

Ошибки быть не могло. Голос был как Меинхарда, шрамы на лице, растительность на лице, сдвинутые брови.
"Что эта сука с тобой сделала, что ты хочешь убить того, кому прикрывал спину почти пять лет?"
В том, что это происки его женушки, Айван не сомневался. Почему-то. Каким-то образом она смогла влиять на него так, как того хотела. Из-за нее он уехал к бесу на кулички и пропал. И вот, спустя пять лет, возвращается и нападает на него. Однако за пять лет он явно научился очень многому. Как и герцог, времени даром не терял.
В глазах можно было читать эмоции. И что-то это имя все еще значило, хотя он и говорил об обратном. Парень рванулся, собираясь закончить то, зачем он тут был, магистр же рванулся навстречу. Сила его никуда с годами не делась, стала лишь более степенной, научилась правильно использоваться, не влетая тараном в стену, а выбивая ворота. Лет через десять наступит старость и тогда зрелая сила станет понемногу увядать и засыпать. Но, насколько Айван мог судить по отцу, просыпалась она в мгновение ока.
Айван рванулся навстречу и пригнулся в последний момент, подхватывая парня за поясницу. Ощущение было такое, будто дилижанс на полном ходу поймал. Плечо левое плечо сразу заныло. И с подхваченным Минькой Сокол влетел в стену, оставляя между собой и стеной прослойку из парня. И всерьез испугался, что дом сейчас рухнет. Ни Айван, ни Меинхард не были титанами по телосложению, но физические возможности обоих воистину впечатляли.
Сокол отскочил на пару шагов обратно, чуть пошатываясь и поправил несколько упавших на лицо прядей. Продолжится ли поединок или дальше вновь заговорит сталь?
-Куда ты пропал пять лет назад?
Герцог мельком глянул на правый рукав, который был распорот до локтя и сталь, отдающая красным, обнажилась. Магистр хрустнул шеей и повел плечами, показывая, что если ответа не последует, он готов спрашивать дальше, но уже по-другому.

Айван стоял и смотрел. Сначала он действительно не мог пошевелиться. Потом, гораздо быстрее, чем убрался Минька, герцог обрел возможность шевелиться, но продолжал стоять и наблюдать, как тот подбирает торопливо мечи и убегает.
"Как мальчишка. Всегда был как мальчишка. Хоть это не изменилось..."
Герцог посмотрел вслед несостоявшемуся убийце магистра, потом перевел взгляд на располосованный правый рукав. И усмехнулся. Криво, некрасиво, будто щеку свело судорогой. Ордену всего восемь лет.. Скоро станет девять. Шесть лет герцог Окь де Лот ходит без родной руки. Ту руку, живую, настоящую, заменила красная сталь наручей, полученных во время погони за Граалем. После тех шахмат, когда оказалось, что Грааль - это не чаша, а совсем что-то невообразимое. Теперь эти красноватые наручи представляли собой правую руку, которая в зависимости от воли хозяина могла принимать разную форму. Айван почесал подбородок левой рукой, пожал плечами и запрыгнул обратно в седло.
Догонять беглеца он не собирался. Раз уж ничего не помнил, раз уж сбежал, пусть разбирается сам. Друзья не должны быть навязчивыми.

Ночь

Дверь дома отворилась как раз тогда, когда незнакомец встал на колени. Герцог, будучи в одной свободной рубахе безо всяких рюшей и вышивки, в кожаных портках и высоких сапогах со шпорами, вышел из дома, спустился по ступеням и, бряцая шпорами и придерживая левой рукой меч, чтоб не шлепал по бедру, подошел к воротам, повернул хитрую щеколду и отворил ворота. Даже не обладая чутким нюхом, можно было учуять, что алкоголя в магистре сейчас сидит никак не меньше десятка бутылок, однако шаг его был твердым, а взгляд почти абсолютно трезвым, насколько это можно было разглядеть в неверном свете масляных ламп. висящих над воротами.
-Если ты снова хочешь попытать счастья и убить меня, приходи завтра, сегодня я не настроен на ночные дуэли,- произнес он и развернулся к Миньке спиной. А затем пошел обратно в дом. И оставил дверь открытой. Герцог явно мало кого боялся. И мало чего.
Зайдя в дом, Окь де Лот прошел в гостиную, где еле-еле горели редкие поленца в камине, уселся в свое кресло, закинул ноги на обычный табурет, достал из корзины очередную бутыль Эст-Эст, откупорил пробку и отхлебнул прямо из горла.- Жизнь очень любит шутить, Меинхард,- Сокол не заботился, зайдет ли неудачливый убийца или нет. Он считал нужным сказать это, не считая нужным знать, услышит ли его слова адресат или нет.- Только шутки у нее несмешные. Частенько скрещивают мечи люди достойные с людьми достойными. А потом люди недостойные подсыпают яд в бокал людям достойным. Или нанимают достойных людей для убийства себе подобных. У тебя есть время, чтобы рассказать мне что-либо. Или, если ничего не поменялось, отмолчаться и пропасть.
Айван вновь сделал добрый глоток в половину бутыли. Пожалуй, сейчас его можно было бы даже зарезать, он бы лишь огорчился, что вино проливается на рубаху вместе с кровью.

Айван перевел глаза на Фортрейна и в глазах его читалось "и что?". "И что, что ты убил кого-то, кто хотел убить меня?". "Что с того?". Одним больше, одним меньше. Просто, если это был действительно мэтр Дутковиш, а это вряд ли, шансы у него были значительно выше, чем у тех, кто пытался до этого.
Сокол смотрел на Меинхарда снизу вверх, но впечатление создавалось, что сверху вниз.
-Ты пришел сюда, чтобы умереть? Хочешь сказать, это достойная кара за твои мнимые злодеяния? Сквайр Меинхард Фортрейн пришел к герцогу Айвану Окь де Лоту, чтобы второй зарезал первого? Вот так просто?- он толкнул несостоявшегося убийцу, отчего тот угодил прямо в мягкое кресло. На колени в прошлом героя Новиграда упала бутылка Эст-Эст. Запечатанная.- Когда Меинхард Фортрейн превратился в тряпку и соплежуя? Когда его сломали так, что он больше не может разогнуться? Не хочет исправить то, что натворил, заслужить у себя прощение, помочь людям, навестить семью?- герцог цедил слова, будто плевал ядом, как зерриканская капюшончатая змея.- "Давай покончим с этим и убей меня",- передразнил лениво Айван.- Как ты можешь знать, чего я хотел, когда сам не знаешь, чего хотел ты сам? Я хочу быть рыцарем, как ты, Айван. Стал рыцарем - я не хочу быть рыцарем, у меня появилась малолетняя простолюдинка, которая гавкает, лишь бы гавкать, я хочу на ней жениться. А теперь ты хочешь умереть? А что если ты передумаешь?
Айван оттянул и без того свободный ворот рубахи так, будто ему не хватало воздуха, отчего на груди стали видны следы ожогов.
-Это же так тяжело,- продолжал он,- подняться из дерьма, в которое ты умудрился упасть или в которое тебя уронили, лучше сдохнуть, так? Подниматься ведь тяжело. Как и стоять на своем до самого конца. Так тяжело смириться с позором и показать обратную сторону этого. Стереть с лица следы недавнего плевка и идти к своей цели.
Магистр говорил это спокойно, не повышая голоса.
-Если ты пришел сюда за помощью, за советом - я помогу. Если ты пришел сюда просить оборвать твое существование - я не убиваю слабаков.
Сокол встал на ноги, потер глаза и повел плечами. Долго спать не получалось. И после сна он чувствовал себя еще более разбитым, чем до предполагаемого отдыха. Маркиза мучили кошмары. Герцога они до сих пор мучают.

-Ты вернулся,- пожал плечами герцог.- Спустя пять лет. Пять лет назад я говорил, что не смогу жить без руки. Смог. Говорил, что не могу быть магистром-калекой. Много чего говорил. И много где лгал. Даже было дело, собирался распустить орден. И что было бы сейчас? Грязный, никому не нужный калека, пропивающий последние истоптанные сапоги в заплеванной корчме, валялся бы в грязи и кричал бы, что ему все должны, он еще всем покажет. Сколько матерей, отцов, братьев развешанных по веткам душегубов плевали на алые плащи убийц-соколов? Сколько пощечин было влеплено по этим щекам?- магистр указал на заросшие полуседой бородой собственные щеки.- Как боготворили люди Белую Розу? За что?- глаза Айвана вспыхнули гневом.- И сокол все равно продолжает бить падальщиков, клевать ворон и сорок. Ты спросил как и что ты можешь исправить. Я отвечу. Я не заставляю, не прошу и не требую тебя исправить то, что ты сделал. Или то, что ты считаешь сделанным тобой. Неважно. Заслужи прощение у себя за то, что ты совершил. Мнимо или действительно. Хочешь умереть трусом и предателем? Ремень у тебя есть, любая ветка или перекладина к твоим услугам в этом мире. Тогда зачем бы ты сюда пришел? Хочется, чтобы кто-то еще поддержал тебя в твоих мыслях о несмываемом позоре, покрывшем твое имя? Или в душе твоей закрались сомнения, верно ли твое суждение о себе. Твое суждение, которое навеяно тебе кем-то извне. Кметами, которые готовы сапоги целовать, когда зовут тебя защитить их дома от лиходеев и которые плюют тебе в спину, отдав плату за пролитую тобой кровь. Или друзьями, которые проклинают твое имя лишь за то, что ты не сделал больше, чем обещал? Эльфами, для которых ты хуже зловонного мешка с дерьмом? Правители, для которых ты лишь разменная монета. Стоит ли их мнение хотя бы единой слезы твоих сестры и матери, пролитых из-за тебя?
Видно было, что невозмутимый и холодный до этой тирады Айван готов свернуть сейчас шею любому, кто осмелится тявкнуть в сторону его семьи и семей любого из орденцев.
-Ради чего мне было жить, когда я дезертировал из гвардии и был отринут отцом? Ради чего мне оставалось жить, когда моя мать перестала плакать? Я тебе скажу, ради чего попробовал взлететь я - ради того, чтобы простые люди спали спокойно, зная, что если какая-нибудь падаль поднимет свою жадную пасть на спокойствие и благополучие других, один из десяти тысяч рыцарей или их оруженосцев свернет ей шею. И когда молодой, не злой по своей сути, парень задумается, а не отходить ли ту девку помимо ее воли, ему сразу вспомнится рассказ о том, что с такими тварями делают Сокола. Так я понимаю цель своей жизни. И ради этой цели я, как ни странно, жизни не пожалею. Тебе же остается выбрать - по пути ли нам.

-Писала,- пожал плечами маркиз, вновь становясь флегматичным аристократом, который живет лишь приемами, дуэлями и, в промежутках между первым и вторым, вином.- Даже приезжала в Вартбург. Угрожала мне казнью. Через повешание. Вздернуть, то бишь, обещалась. Вернее, приложить к этому силы. К ее угрозам я отнесся серьезно и не зря. У женщин чрезвычайно разнообразный арсенал для выведывания секретов и доставания скелетов из шкафа. Впрочем, все равно я не солгал ей, сказал, что ты жив и находишься вне пределов моей досягаемости. В длительном рейде, то бишь. Если бы я не был по сущности своей чудовищем, я бы даже взял в жены твою милую сестру, что готова была по собственной воле или по наущению твоей матушки залезть ко мне в постель. С понятными последствиями и с той же целью, что и матушка. Обойти решила, так сказать. К счастью для семейства Фортрейнов и их чести я не обижаю безобидных женщин, потому что обиженная женщина страшнее десятка закованных в броню рыцарей. С последними хоть понятно, что делать.
Герцог уселся обратно в кресло и откупорил новую бутыль.
-Пей, это то немногое, что в итоге объединяет нас и человечество. Вино, женщины и бои - вот то немногое, что дает ощущение жизни, позволяет вдохнуть свежего воздуха. Тем более мало пьющий командор Фортрейн вызовет очень уж много слухов. Завтра.. То есть уже сегодня утром выдвигаемся. Нужно перехватить гонца от каэдвенского посла. С учетом последних событий, не думаю я, что Каэдвен не захочет под шумок отхватить кусок от Аэдирна. Потом заедем в Вартбург, покажу тебе твою будущую команду, пока что побудешь моим адъютантом. В чине командора. И не знаю как ты, а я спать ложиться не намереваюсь. Я надеюсь, ты не боишься пачкать руки, когда это делать необходимо?

-Мне обязательно продолжать зависеть от слухов и чужого мнения?
Айван лишь пожал плечами. Конечно, легко срываться на других. Говорить колкости, пытаться заставить почувствовать кого-то вину за свое нынешнее состояние. Толку от этого, конечно, никакого, зато иллюзия душевного спокойствия появляется. Которая разваливается так же легко, как соломенный шалаш под шквальным ветром. Когда юный Окь де Лот уходил из дома, вернее, был выгнан, он винил каждого. Отца, за то что такой упрямый и не хочет понять сына, академию, из-за которой пришлось уйти, друзей, которые стали испытывать к нему презрение либо боялись помочь чем-либо. Виноват был весь окружающий мир. Потом сбилась спесь, поутихло рокотание в груди, появилась жалость к себе. И она вскоре исчезла. Потом нарастала гордыня и гордость. Сейчас осталась усталость. В свои три десятка лет Айван чувствовал себя стариком и развалиной. Не телесно - эмоционально. И стремился к чему-нибудь, что снова сможет вернуть вкус жизни. Минька изменился, но как-то так, что в нем что-то осталось неизменным.
Бутылка в правой руке лопнула от сжатия ее этой самой рукой.
-Если не я, то кто?- задал герцог себе вопрос, который задавал всегда. Каждый вечер, каждый раз, когда нужно было сделать что-то, от чего нельзя было отвертеться. Например, казнить молодого парня, сопляка еще, чтоб другие задумались, оказываться ли на его месте или нет.

Три всадника неспешно ехали по пустынной утренней дороге. Один из них, на вороном боевом коне, который косился то налево, то направо, недовольно фыркая и норовя сорваться на рысь, а потом и на галоп, был одет в простой дорожный стеганый халат, в котором и на земле августовской ночью, и днем не сильно припекало. На плече тонкой красной ниткой была весьма искусно вышита алая хищная птица. Опоясан он был широким поясом, на левом боку седла был приторочен длинный меч с простой рукоятью. Добротные кавалерийские сапоги не отличались дороговизной с виду, однако стоили как хорошая ездовая лошадь. То есть несколько гривен.
Уже недалеко оставалось до замка. Помимо Миньки и Айвана с ними ехал молодой парень, назначенный в адъютанты командору Фортрейну. Рейд, в общем-то, прошел весьма и весьма необычно. Четверо против двух десятков.. И немалую часть, около семи, прикончил только Минька. Он действительно был дьявольски быстр и силен. Впрочем, магистр удивился, когда шайка не поддалась панике и сопротивлялась до последнего.
Левое плечо саднило, один из ганзы все-таки зацепил магистра, за что поплатился через миг. Но на память рану оставил.
-Полчаса и мы на месте. Вперед,- герцог ослабил поводья и неугомонный Кровосос рванул вперед в бешеном галопе.

Вартбург стоял до необычности массивный и монументальный. Ощерившись истесанными от ветра и других испытаний, что предоставляла местная погода, стенами на весь окружающий мир, он, однако, оброс небольшими поселениями вокруг. Кто-то из орденцев заводил семьи, рожал детей.. Жил обычной в сущности своей жизнью, но Вартбург не мог вмещать в себя бесконечное количество людей, вот и строились поближе к замку. Прижимались к крепостным стенам двухэтажные каменные домишки, смотрящиеся издали, как младенцы самого Вартбурга. Вскоре, лет через сто, а то и пятьдесят, Вартбург обещал стать городом. Причем, судя по тому, что бедных домов вокруг замка не особенно-то и было, городом процветающим. Если ничего не изменится в худшую сторону за это время.
Айван выпрямился в седле и перехватил поводья в одну руку - в левую.
Ворота замка были распахнуты настежь. Вартбург будто бы всем своим видом говорил, что никого не боится. По сути так оно и было. За последние пять лет орден стал больше. Теперь только рыцарская численность была в районе двух с половиной-трех тысяч копий. Не считая слуг, оруженосцев и тех, кого рыцарями назвать было невозможно. Например, отряд мертвого Барги. Или лекари мэтрессы Анирил. Или сотня краснолюдов. Кузнецы, ювелиры, ремесленники.. Всем этим потихоньку обрастала обитель Алого Сокола. Гнездо, если можно так выразиться. Рассчитывать на то, что герцога не признают можно было лишь если он выбрал бы скакуном не Кровососа. Этого жеребца в Вартбурге знали, пожалуй, лучше, чем кого бы то ни было.
Кровосос перешел на легкую рысцу, красуясь. Из-за чего Айвану приходилось кивать на приветствия людей. Кто-то снимал шапку и мял ее в руках. Кто-то махал рукой. Находились и те, кто просто проходил мимо.
Окь де Лот спрыгнул с коня и похлопал его по шее, показывая, что доволен этим вороным дьяволом.
-Гримус,- крикнул он управляющему.- Головорезов на плац.
Названный Гримусом невысокий, но коренастый пожилой человек с деревянной ногой, кивнул и поковылял в сторону пристройки, где квартировались Каратели.
-Этим головорезам терять нечего, тут поменялось немногое,- спокойно сказал Айван Миньке. И Минька мог видеть, как из пристройки, в которую вошел Гримус, торопливо высыпала толпа.. Бандитов. Иначе этот сброд было не назвать. Тем не менее, они изобразили нечто вроде строя, вставая перед герцогом и Фортрейном.- Все?- уточнил Сокол. Один из головорезов шмыгнул носом и кивнул.- Итак, господа,- на первый взгляд "господ" было никак не менее пары сотен.- У вас новый командир. Командор Фортрейн, принимайте командование над бравым отрядом Карателей.
-А если, вашсветлость, мы его того-с?- и толпа загудела. Кто-то недобро засмеялся, кто-то, видимо, уже расчленял мысленно безвольную тушку Фортрейна.
-Командор?- Айван повернулся спиной к отряду и принялся расстегивать седло, сняв сначала седельные сумки и притороченный к седлу меч.

Каратели загомонили и колыхнулись вперед, норовя растоптать и разорвать наглеца. Минька же мог увидеть полный ненависти взор, исходивший от детины. Кто-то ухватился за оружие.
-Отставить, господа,- спокойно произнес герцог.- Будьте спокойны. В конце концов, орден не переживет, если его численность станет на десяток меньше. И на всякий случай напомню, чем карается убийство..- он кивнул в сторону стены, где на одной из перекладин для знамени болтался в петле рыцарь в полных доспехах. Это немного остудило пыл карателей.- Командор, полагаю знакомство с личным составом осуществилось. Герман, прикажи расседлать лошадь командора и пусть подадут еды сразу после того, как мы помоемся.
В другом краю плаца десятка рыцарей обороняла телегу от двадцати своих собратьев, лихо хакая и звеня железом. Замок продолжал жить своей жизнью. Мимо проскакал одинокий рыцарь и метнул копье с тупым наконечником в другого. Попал, обрасывая того на несколько футов. Послышался стон с потерпевшей стороны и заливистый смех со стороны всадника. Голос был звонкий, как у подростка.
-Ну что, Карл, опять не успел увернуться?- тем же звонким голосом поинтересовался всадник, спрыгивая у поверженного противника с лошади. Не слышно было, что ответил из-под забрала потерпевший, однако это вызвало новый приступ смеха.- Крепись, скоро начнет получаться.
Маркиз посмотрел в сторону двух рыцарей и улыбнулся уголком рта. Всадник снял шлем и повернулся боком к Миньке и Айвану. Он был девушкой. Достаточно молодой - минькиного возраста - и в меру красивой. Высокий лоб, некогда пухлые губы, сейчас потерявшие девичью пухлость и обветрившиеся, чуточку курносый нос, широкий разрез глаз. Когда она повернулась лицом, то оказалось, что лишь половина лица у нее красива. Вторую уродовал шрам от уголка рта до уха и несколько серьезных ожогов, сливавшихся в один. Она шутливо козырнула магистру и улыбнулась. Айван кивнул. Зубы у девушки были в порядке, но судя по тому, что были чуточку мельче, была она как минимум квартероном.
-Капитан Завьяна, вы составите нам компанию за обедом?
-Так точно, Великий магистр.
Девушка подняла уже мишень для бросков копья и приближалась к маркизу и командору.
-Командор Фортрейн, как вы считаете, чем должен заниматься личный состав во время, которое ему оплачивает орден?
Намек на приказ был прозрачный. Действительно, постоянные изматывающие тренировки были залогом того, что убить бойца станет как минимум сложнее. Тем более, что деньги орден платил охотно и щедро.

-Мне нужно было поступить по-другому?
Айван пожал плечами.
-Подготовка личного состава - дело командиров. Я спрашиваю с командиров. Методы обучения меня интересуют мало, если я в этом не участвую. Пока что я в этом не участвую.
-Я проведу тренировку через некоторое время после обеда, о котором ты распорядился, если ты об этом.
-Проведете, командор,- кивнул магистр.- Отобедаете и проведете. А пока вы обедаете, я нахожу уместным наблюдать, как бойцы отряда снимают часовых. Второе звено,- громко произнес герцог.- Лазутчики, остальные - караульные. Лазутчики, смотрите, не перестарайтесь.
Минька мог заметить, как названная Завьяной женщина вопросительно посмотрела на Сокола, а тот в ответ незаметно кивнул.
-Сир Фортрейн, могу я уточнить?- спросила она у Миньки.- Кто держал вас в плену все пять лет?- она достаточно элегантно, но в той же степени беспардонно ухватила командора под локоток и повела в сторону корпуса для приема пищи, который теперь находился вне пределов грозного донжона.- И правда ли, что еще пять лет назад вы, будучи простым оруженосцем были настолько талантливы в фехтовании, что за ваше героическое поведение наш великий магистр даровал вам титул рыцаря и вы были удостоены высокого звания героя Третогора? Покойные братья командоры много мне о вас рассказывали. И где ваш оруженосец Збышек?
Девушка задавала вопросы один за другим, явно будучи уверенной в минькиной памяти.
Герцог Окь де Лот же шел чуть позади двух командиров, заложив руки за спину, и явно не торопился обедать.

-Магистр,- лукаво произнесла девушка,- а он и вправду такой, как вы про него рассказывали,- вопреки попыткам Миньки, Завьяна так и не стряхнулась с его локтя.
Айван лишь пожал плечами и ускорил шаг, не желая мешать интересной, во всяком случае хотя бы для одного человека, беседе. Второй участник беседы по своему обыкновению букился и бубнил.
Герцог Окь де Лот, полноправный и единственный хозяин замка Вартбург, зашел в корпус для приема пищи и направился в сторону комнаты для высших офицеров, проходя через зал для обычных рыцарей, который, к слову, был весьма приличным - дубовый стол со скатертями, лавки, достаточное количество канделябров и свечей наравне с подставками под лампы и фонари, чтобы в темное время суток рыцари не промахивались мимо мисок в кромешной тьме. Пахло, опять же, очень аппетитно.

-Н-нет,- с запинкой ответила она на вопрос Фортрейна.- Ваш оруженосец как пропал вместе с вами, так и..- она аж выпустила руку рыцаря из хватки.- Командор, а что если.. А что если он сейчас в плену или..- она сглотнула. Хорошее настроение моментально испарялось, это было видно по ее выражению лица.- Быть может.. быть может герцог поможет найти Збышека? Он, вы ведь знаете..
Она осеклась, когда настало время заходить в корпус. По всей видимости, говорить при магистре в третьем лице в его присутствии было немного не принято.

-Командор, капитан,- по очереди обратился Айван к вошедшим.- Приятного аппетита.
Сам магистр принялся неспешно обедать, хотя можно было поклясться, что он голоден, как тысяча драконов после перелета. На столе стояло блюдо с печеным поросенком, пара тушек красной рыбы, запеченной на углях и куча зелени. И, разумеется, вино. Эст-Эст собственной персоной. Как раз его-то, ненадолго прервавшись, и нацедил себе в кубок магистр.
-Вы что-то хотите мне сказать?- спросил Айван, вытирая губы кружевной салфеткой и глядя поочередно на подчиненных.

-Мне нужна помощь.
Айван неспешно отложил серебряные вилку и нож. Посмотрел на Завьяну, потом на Фортрейна.
-Вижу, женское общество пошло командору на пользу, он уже чего-то хочет,- отметил герцог, вытирая губы салфеткой и отпивая из кубка. Кубок, собственно, был весьма скромный - простое серебро, минимум вензелей и инкрустации.- Вы, командор, желаете знать что-то про некоего раубриттера Збышека фон Баум, если я ничего не перепутал. Точнее, найти его. Вы верно подметили, что прошло много времени. И многое изменилось. Однако в этом мире сложно найти что-то невозможное,- он подцепил пальцами пучок зелени и по-простецки сунул в рот, смачно хрустя стебельками укропа и петрушки.
Капитан молчала. Вяло колупалась ложкой в своей тарелке и поглядывала то на магистра, то на Миньку. Хотя сейчас парня вряд ли кто посмел бы назвать его старым именем. Пренебрежительное или ласковое - в зависимости от тона - Минька едва ли можно было примерить на хмурого и украшенного мужчину, глядящего на весь мир сквозь призму волчьего взгляда, все время ожидая какого-то подвоха. При этом еще и грызущего себя за то, чего он не совершил. Завьяна знала, что последует за разговором. И это было, с одной стороны, радостно для нее, с другой - она знала, что будет очень тяжело.
-В таком случае, раз желание столь велико,- продолжал герцог, неспешно жуя кусок ноги поросенка, который отрезал себе вот только что,- полтора часа на сборы должно хватить. Выедем немедленно, опоздавших дожидаться не будем. Пусть командор Меинхард своими глазами и ушами убедится в действительности, чтобы не вышло как при моем рассказе о его сестре и матушке.
Айван проглотил кусок и запил вином, вновь утирая следом губы той же самой салфеткой.
-А то, чего доброго, еще на дуэль вызовет и проткнет,- усмехнулся магистр, вставая из-за стола.- Полтора часа и я жду вас у ворот замка, готовыми к длительному путешествию. Давно я не бывал в тех краях.
Сокол прошел мимо женщины с мужчиной и вышел из комнаты для приема пищи старшим командирским составом.

Через полтора часа невдалеке от замка, на холме, виден был верховой. Всадник был одет в простую одежду достаточно зажиточного путешественника. Замшевые штаны, высокие кожаные сапоги на тонкой подошве, широкий ремень с серебрянными бляхами и пряжкой, меча при всаднике не было. Единственное, что на нем было из очень броского и дорогого - суконный ярко алый плащ с огромным расправившим крылья геральдическим соколом, вышитым золотой ниткой на спине. Ну и скакун. Хотя от подобных зверей торговцы лошадьми предпочитают избавляться как можно скорее. Что точно было в седельных сумках, сказать было нельзя, однако рядом со скакуном стояла нагруженная поклажей лошадка из рабочих выносливых длинношерстных и приземистых пород. Гнедая.