Нудный дождь барабанил по крыше повозки. Редания вообще страна не особенно солнечная, а в октябре, как говорят краснолюды, дает просраться. Дождь не прекращается ни на секунду. Обоз месил колесами грязь, как делали это копыта двух волов и доброго десятка лошадей. Всадники, сгорбившиеся и изрядно замерзшие, хмуро смотрели по сторонам. Разговаривать не хотелось никому. Каждый, в том числе возничий на телеге, сейчас хотели бы торчать в теплом трактире, пить горячую бодягу, которая греет изнутри, как жар дракона, попариться в бане и завалиться на крытый сеновал с какой-нибудь формастой служанкой. Даже возничий, который разменял уже пятый десяток и приближался к размене шестого. Даже хозяйка обоза, пожилая милсдарыня Дрейка Шенява, согласилась бы, что с бабами на сеновале гораздо лучше, чем в сырой телеге в этот проклятый дождь. Мерно скрипели колеса - единственные участники шествия, кому было, по сути, наплевать. Скрипели колеса, месили грязь, в расползающихся колеях, то и дело норовя сползти на обочину.
Молодой обросший и весьма грязный парень, едва доживший до двадцати одного года, разделял всеобщее мнение по поводу сеновала, бани и трактира. Равно как и о пакте неговорения. Никакого настроения трещать не было. Потрепанный плащ, некогда из добротной шерсти, а ныне добротно заштопанный, не справлялся с прохладой и влагой. Молодой наемник шмыгнул носом и сменил руку на поводьях, отогревая замерзшую ладонь под мышкой. Молодому вороному жеребцу, на котором сидел означенный наймит, все было нипочем.
Вдалеке показалась цель поездки. Там, по приезду, охране обоза заплатят положенное жалование, выдадут боевые - по пути оказались охотники до наживы, поэтому два скакуна шли без всадников, а молодой наймит морщился от боли в бедре, когда жеребец оступался.
"Ничего.. Главное чтобы дядя Дарий не узнал меня.. И Минька.. И вообще, получить жалование и проскакать часа три до трактира, там перемотаю ногу и отдохну.. И пожру.."
В животе буркнуло, уркнуло и забурлило. О жратве сейчас думать.. О теплой жратве, а не об соленой селедке и сырой капусте, сейчас не стоило. Айван поправил плешивую шапку на голове, прикрывая замерзшие уши и вздохнул. Всего-то от него требуется упасть папеньке в ноги, поумолять о прощении, выслужиться перед Его Величеством..
"И перестать быть собой за теплую постельку и сытный стол. Нет уж, принял решение, следуй ему до конца,"- оборвал размышления дезертир.-" Хотел вольной жизни - жри ложками, пополам с дерьмом, сам выбрал."
Спустя час крытая телега и сопровождение из десятка вооруженных всадников прибыло к поместью, встреченные разъездом дружинников благородного барона Фортрейна.
-Вот, господин Фортрейн,- произнесла хозяйка обоза, нехотя выбираясь из своего укрытия,- привезли все, как было уговорено. Позволите погреться нам с мужиками?

Даже наемников пустили за общий стол. Небывалая, на самом-то деле, щедрость со стороны аристократии. Обычно за стол вместе с хозяином дома допускались лишь хозяева обозов да ее доверенные люди. Самые близкие. А тут всю дюжину прибывших накормили, напоили, расспросили, как доехали. Главное - согрели.
Когда пальцы начали слушаться Айвана, когда горячая еда перестала обжигать руки, нынешний наемник, в прошлом маркиз Окь де Лот, всего пару лет как ушедший из дома - невероятно долгих, растянувшихся на несколько бесконечных жизней, пары лет - сейчас чувствовал себя почти счастливым. Горячее вино плескалось внутри, обволакивая содержимое желудка. Тепло разливалось по телу. Да, снаружи бушевала непогода. Тихонько бушевала, поливала дождем и прихватывала прохладой, но снаружи ведь. Каких-то несколько часов дороги конным и можно будет перевязать раны, промыть их, вымыться, в конце концов. И покормить Кровососа. Жеребец требовал на свое содержание львиную долю не сказать чтобы уж частых и огромных прибылей дезертира. Но прирожденный кавалерист предпочитал сам потуже затянуть ремень, чем потуже затягивать сбрую на скакуне. Скакун за это не раз и не два вытаскивал Айвана из таких передряг, которые вполне могли стать последними. Как в прошедшем бою, например..
-Их было семеро. Двое с луками.. Спасибо непогоде, черт бы ее побрал,- вещала госпожа Шенява,- у остальной пятерки тетивы размокли - то ли дуралеи, то ли чего, но провощить тетиву они не додумались.. Иначе перестреляли бы нас, как уток на охоте.. Двоих из седел выбили.. С концами, да согреет их души Вечный Огонь..- она осенила себя соответствующим знаком, как и большинство из наймитов и постоянных охранников госпожи обозницы.- А потом сеча началась.. Не успела я опомниться, как двое из наших сиганули в заросли, верховые, как есть бездоспешные.. Эльф вон тот..- она указала на невысокого остроухого, вооруженного коротким мечом, что никак не подходил для конного боя, длинноволосый, выглядящий молодо, как и все эльфы. И замолчала, вспоминая, как зовут эльфа.
Айван меж тем встал из-за стола и поклонился барону в знак признательности. Кто ж признает в высоком худом и широкоплечем бродяге потомственного аристократа? Оброс, зарос густой бородой по самые впалые глаза. Вечно шмыгающий носом и утирающий сопли левым рукавом поношенной куртки. И пошел в сторону нужника. В седле особенно некогда опорожняться, тем более, когда ранят в ногу.
-Ильвиавин, вот,- донеслось до Айвана.
"Черт, нужно было просить деньги сразу и разворачиваться. Сейчас уже на полпути был бы.."
Кто-то подергал за рукав, маркиз по рождению, лишенный титула и привилегий, резко развернулся по образовавшейся за годы скитаний привычке. Если кто-то дергает за рукав, значит в следующий момент тебе попробуют втереть так, чтоб кулак проглотил.
-Чего тебе?- прокаркал он простуженным голосом, увидев Миньку и глядя на него сверху вниз. Да, подрос за два года, возмужал, чего уж там. Видно сразу - скоро в оруженосцы к кому пойдет и рыцарем станет. Еще лет пять и будут у него свои оруженосцы, пажи.. У Айвана тоже будут, если не сгинет где и накопит деньжат. В подметке сапога он уже зашил гривну, накопленную за все это время.
"Пора уезжать.. Забрать у госпожи Шенявы гонорар и мчать отсюда.."

"Нахватался.. Обработать, перевязать.."
Айван еще раз шмыгнул носом и утер влагу с носа - вроде и не сопли, но если не вытирать - по бороде побежит, как пить дать.
-Коня мне почистить надо..- вечная проблема, когда с холода заходишь в тепло, помимо бегущих соплей, мочевой пузырь начинает напоминать о себе все чаще и навязчивее. Хоть припрыгивай, если кому вдруг приспичило с тобой поболтать. А напрямую сказать, что требуется оросить нужник, не позволяли остатки воспитания. Не к лицу аристократу показывать слабость и говорить о вещах низменных, диктуемых природой. Во всяком случае, об их части.
"Аристократу.. Хм.. Хорош же аристократ.."
К огромному счастью опального маркиза, зеркал в помещении не было, поэтому полюбоваться на нынешний свой внешний вид возможным не представлялось. Даже случайно - серебро не подают на ужин без особого повода. Да и помнил Айван, что семья Фортрейнов была не столь богата, чтобы позволять себе кормить наемников с серебряной посуды. И причина даже не в том, что могут спереть, а в том, что серебра бы на всех не хватило, а ставить кого-то выше, а кого-то принижать благородному барону не позволяла гордость. В конце концов, сила благородства не в том, чтобы возвышать себя над другими, а в том, чтобы другие возвысили себя и признали благородным. В свое время герцог Окь де Лот пытался донести сие до своего младшего сына. Что-то осело, что-то выветрилось..
В общем, Айвана сейчас больше беспокоил переполняющийся мочевой пузырь, чем внешний вид, приходящий с каждым новым днем во все большую негодность.
-Если сыну благородного барона угодно и не обременительно будет продолжить разговор позже,- просопел он, изрядно гундося и стараясь не повышать голос.- То я буду в конюшне.. Через пару минут..
И Айван похромал в сторону нужника - деревянного сооружения, при посещении которого по соответствующим нуждам нередко приходят дельные мысли, если не засиживаться. И не застаиваться..
Так или иначе, лишь минут через пять маркиз добрел до конюшен, с изрядно облегченными душой и мочевым пузырем.

Айван снова утер нос и почесал затылок. Да, помыться не помешало бы, только мыло стоило столько, что можно два дня хоть и посредственно, но пожрать. Два дня пожрать или помыться.. Помыться, в конце концов, можно и без мыла, вшей утопить, а вот пожрать.. Особенно, когда уже пару лет как не видел обеда плотнее, чем на полжелудка. Ну почти.. В конюшнях его уже поджидал младший Фортрейн. Маркиз покашлял в кулак. Взгляд его уперся в льняные полосы ткани и пузырь спирта.
-Тебе не говорили, что заниматься перевязкой грязных наемников в собственном доме - ниже чести и достоинства дворянина?- прокаркал простуженным голосом наемник, морщась при каждом шаге. Видать, все же придется шить. Тем не менее, он подошел к вороному жеребцу, недобро косящему на Миньку и на других жеребцов, погладил его по шее и достал из седельной сумки щетку для вычесывания. Сначала нужно заботиться об оружии, броне и скакуне, а потом уже о себе. Хотя, по чести сказать, хотелось оприходовать сейчас же пузырь, принесенный Меинхардом, и трава не расти. Завалиться в сено и продрыхнуть, сколь получится. Откинув предательские мыслишки куда подальше, Айван огляделся. Кроме него, сквайра и лошадей в конюшне, вроде как, никого не было. Это было странно - у семейства Окь де Лот конюх даже ночевал в конюшне и отлучался только на сенокосы и по приказу герцога. То бишь, главы семейства.-  Давай сюда эту дрянь,- Айван спустил до колен портки и уселся задницей на сено, едва не взвыв от боли. Рана выглядела отвратительно. Пока еще не гноилась, но была довольно глубока и постоянно сочилась сукровица вперемежку с кровью. Взяв спирт из рук Миньки, маркиз сначала сделал добрый глоток из пузырька, крякнул, тряся головой, выдохнул, снова вдохнул поглубже и почти не глядя ливанул на рану. Захотелось взвыть, вместо этого он зашипел сквозь скрипящие зубы.- Рассказывай,- произнес он, когда смог говорить, промакивая рану одной из лент ткани, смотанной в тампон.
"Лишь бы тяму не хватило следом увязаться.."

-Потому что слуги должны заниматься тем, за что им платят. Иначе зачем слуги вообще нужны?- маркиза бросило в пот. Сейчас ему придется штопать самого себя. Приходилось уже, конечно, но привыкнуть к этому невозможно. Немного дрожащими руками Айван вдел в иглу нить и завязал узелок. Самое простое позади, впереди - самое сложное. Решиться штопать собственную шкуру и не голосить, будто из него евнуха делают.- Погоди с дядькой.. Подай лучше вон ту деревяшечку,- дождавшись означенной деревяхи, наемник сунул ее в зубы и проколол край кожи, стискивая зубы. Тут либо боль чуять, либо не штопаться. Во что может вырасти не зашитая рана Айвану доводилось видеть - заражение крови штука неприятная, ногу отнять могут, если успеют до того, как придется ящик под тело колотить. В ящик молодому дезертиру не хотелось ни в коем случае. Во всяком случае не так и не тогда. А сейчас приходилось шипеть, пробивая иглой кожу, снова и снова заставлять собственную руку причинять боль собственной ноге.. Вскоре - маркизу показалось, что прошла вечность - пытка была закончена и Айван в два глотка допил спирт из бутыля, не забыв выплюнуть деревянный кляп с отпечатками зубов.
-Запомните, Ваше Благородие сквайр Фортрейн, благородные господа простому наемнику не выкают и не пытаются собственноручно помочь, если помимо этого господина есть кому это сделать. Впрочем, рад, что хоть что-то с годами не меняется..- он грустно вздохнул и принялся аккуратно натягивать портки на их законное место. Шовчик, конечно, получился кривым и профанским, но это получше, чем.. Чем злоупотреблять гостеприимством и доверием хозяев.- Верно ты догадался, Айван, сын герцога Окь де Лота, от которого Его Сиятелсьтво отрекся, лишил титула и фамилии, соответственно. А еще дезертир, грязный наймит и..- Айван горько усмехнулся.- Как-то еще называли, не помню.
Кровосос косился на Миньку, то и дело переступая с ноги на ногу. Судя по всему, собирался лягнуть, как выдастся таковая возможность. Айван, впрочем, пока на скакуна внимания не обращал.
-Минь, не становись наемником.

-Друг..- вздохнул Айван. Таких друзей, как маркиз, за хобот и в музей. В смысле, врагов не надо с такими друзьями.- Я не хочу подвергать дружбу семейств.. Как это сказать.. В общем, с одной стороны,- Айван почесал затылок. Точно надо помыться, а то вши заедят. А там недалеко и до тифа.- Как тебе объяснить-то.. Я ж и вправду дезертировал. Не хочу в гвардию. Не хотел, то есть. Вот батюшка и взбесился, выставил меня из дома, лишил титула, меч, который он мне подарил, когда я оруженосцем стал, я ему под ноги швырнул и хлопнул дверью. Он мне еще что-то вслед орал, а у меня перед глазами аж все плыло от злости..
Айван еще раз вздохнул и попытался подняться. В глазах поплыло, но он ухватился за гриву жеребца и оперся на него. Похлопал по шее, шепнул что-то в ухо.- Это Кровосос..- представил по имени вороного дьявола в конском обличье Айван Миньке.- Я вообще копил на толковый меч, но.. В общем, ни разу не пожалел, что не сдержался и выкупил его по цене краснолюдских доспехов. А остаться я не могу. Твой отец наверняка пошлет гонца, если узнает, а он узнает. Не хочу, чтобы в семье обо мне слышали.. Мать опять расплачется, ей только напомни.
Будущий магистр не самого слабого ордена, пусть и самого малочисленного, все же принялся вычесывать коня от комков грязи, налипших за время дороги. Если этого не сделает Айван - не сделает никто. Кровосос уже отправил парочку конокрадов в госпиталь при темнице..
Конюхи же не рисковали заработать пару медяков и столько же переломов. Правильно говорят, строптивый конь - хуже женщины со скалкой.
-Тут в часах двух от вас есть таверна, я туда заеду..
Снаружи послышались уверенные шаги по чавкающей от сырости земле. Шагов этих могли не узнать наймиты и хозяйка обоза. Обитатели же поместья и Айван эту походку знали весьма хорошо. Еще бы да не знать, как шагает глава семейства Фортрейн.

Маркиз закашлялся, опираясь о Кровососа левой рукой и на время прекратив вычесывать его шерсть. Щетка вывалилась из судорожно сжатой руки.
"Ага.. Докажи.. Тут бы копыта не протянуть от голода и холода, еще и доказывать.."
Ответить Айван не успел. В конюшню вошел барон Фортрейн и грозно оглядел наймита. Не будь наймит так замучен дорогой, ранением и кашлем, он бы непременно вытянулся в струнку и принял глуповатое выражение лица. Бытовало мнение, что у изгнанного аристократа с каждым разом все лучше и лучше получалось строить из себя простого наемника - слегка туповатого, слегка недалекого и очень тушующегося перед господами дворянами.
-Сэр.. Барон.. Ваше благородие,- наконец нашелся Айван, сгорбившись.- Ваш сын был столь добр, что помог мне перемотать рану, полученную в бою.
Маркиз еще не знал, что хозяйка обоза, расписывая подвиги караванщиков, не забыла упомянуть и его, намекая на то, что неплохо было бы поднять бойцам оплату и добавить чего-нибудь за доблесть. Разумеется, самых отличившихся назвала поименно. А сын какого-нибудь Лаптя из Старых Жопок никак не может зваться Айваном. Слишком непростое имя для кмета.
-Благодарствуйте, господин барон,- шмыгнув носом, добавил сын герцога Окь де Лота,- за сытный ужин и заботу. Не смею больше вашим гостеприимством злоупотреблять.
Айван коротко поклонился, насколько это позволяла рука, лежащая на гриве жеребца. И принялся подтягивать подпругу. Действительно, нечего было делать дезертиру в гостеприимном доме. Дезертир от этого ничем не рисковал, а подставлять под удар добрых людей - такого за Айваном не водилось. В конце концов, посвящение в рыцари он прошел, а лишение титула и заслуг никак не повлияло на принципы, в которых он воспитывался. Хотя, по чести сказать, уходить не хотелось. Даже в конюшне было теплее, чем на улице. И уж точно - суше. Но два часа - это не двое суток. Как-нибудь переживет.