Поставленный перед нелегким выбором, кот решил все-таки попробовать пробраться мимо нечисти. Все же не каждая нечисть бросается на всякого пробегающего мимо кота, а вот хищная оскаленная морда за ним уже гналась. Морда, кстати, кого-то явно напоминала. Кот вспомнил, что видел одну подобную собачку. И собачка еще превращалась... превращалась...
Точно. Кот вспомнил, что собачка - это одновременно и человек. Хороший человек. И такая плохая собачка. Гоняет вот.
Несколькими большими прыжками увеличив расстояние между собой и лазом, кот затаится в траве, так, что только кончик хвоста дергался, а глаза внимательно следили за волчицей. Ну, за той ее частью, которая была в траве видна. Пасть ее была занята, и это хорошо - если кому-то хватает ума носить в зубах такие странные вещи, значит, это важно. Может даже важнее, чем охота. С такой штукой в зубах не пробегаешь долго. Ну или не пробегаешь быстро.
А вот нечисть... Нечисти пока кот не видел.
Волчица. С ней были связаны важные вещи. Она не должна была тут быть. И эта вещь вроде тоже была не здесь. Почему она тащит ее? И куда? Это тоже важно. Это надо узнать. Но ведь не подойдешь и у нее не узнаешь. Так гляди еще и укусит. Кот понимал, что сам-то узнал ее с трудом. И еще помнил, что раньше сам котом не был. Откуда волчице знать об изменениях? Правильно, неоткуда.
Значит, надо проследить, куда она идет, - решил кот. Уши, усы и кончик хвоста недовольно дернулись при этой мысли. Не кошачье это все-таки дело. Но надо.

Местность казалась мирной. Луг, где недавно началось сражение, находился далеко. И здесь не было так пугающе тихо, как на тропе. Птиц молодая женщина не слышала, но привлекло её сюда громкое журчание. В противном случае, если бы, конечно, не оступился конь, Эва не остановилась бы. Поверхность воды была почти чёрной. Оно и неудивительно. Ручьи, как и растения, не в состоянии убежать от опасности. Несмотря на то, что как говорят люди, бегут всё время. Им некуда деться. Кроме этого несколько раз она видела пятнистую спинку форели. А через пять минут сидения и ожидания, звуков стало как будто больше. Оказывается, что никуда не делись также кузнечики, цикады, мыши и другие мелкие зверьки. Они спокойно или суетливо трещали, пищали и скреблись в траве или на земле. Впереди, из-за дуба, к которому женщина привязала лошадь, донеслось шипение, и она несколько секунд пристально смотрела в одну сторону. Эва собиралась встать и проверить, не показалось ли ей, и если нет, то ядовитая там змея ползёт или безобидный уж, как за спиной кто-то заговорил. Голос она не узнала, угрозы не было ни в тоне, ни в словах, но женщина всё равно вздрогнула. Наверное, от неожиданности. Ей не следовало ждать, когда очнётся барон. Она сделала всё, что могла, чтобы совесть мучила её не слишком сильно. Конрад вряд ли будет рад увидеть женщину, которую он ненавидит, и точно не испытает чувства благодарности. Тогда почему она до сих пор не уехала? Конь ведь есть. Призракам здесь делать нечего. И ещё нежить, кажется, боится воды. Правда, женщина не была в этом уверена.
Эва обернулась спустя десять секунд, что сказать, придумав, но со страхом справившись не до конца. Незнакомцу, расположившемуся выше неё и стоявшему в полный рост, она ответила с некоторым волнением:
- Я ехала по лесу с востока, заблудилась и нашла его. Решила помочь. Если Вы не странник, а хозяин этой земли, прошу прощения за то, что случайно вторглась в Ваши владения и задержалась. – Наблюдая за человеком, женщина понемногу успокаивалась и с каждой секундой говорила всё увереннее: - И мне хотелось бы попросить Вас позаботиться о нём. Доставить к себе домой.
Затем Эва вновь открыла сумку, достала баночку с мазью и смотанный в небольшой рулон бинт, нагнулась и положила на камень недалеко от лежащего Конрада.
- Тысячелистник хорошо заживляет раны – продолжила она после того, как распрямилась, и зачем-то добавила: - Один зерриканский герой исцелил с помощью этого растения льва. Я оставлю его. Нужно будет сменить повязку примерно через полчаса.
Женщина осторожно повернулась и пошла к лошади.
- Я думаю, он выживет. Этот рыцарь силен, как бык.
Змея, про которую она вспомнила только сейчас, не бросилась. Жеребец оставался спокойным. Эва стала распутывать верёвки на его ногах, а затем – отвязывать от дерева. За всё время она всего раз взглянула на незнакомца, и то мельком, стараясь вести себя как можно более непринуждённо. Если этот человек не является ведьмаком и не применяет магию, слышать, как стучит её сердце, он не может. Однако женщина была настороже и прислушивалась к малейшему шороху.
И вдруг услышала грохот и крик. Значения первых трёх слов она не поняла совсем. Слышала, и часто. От строителей, портовых рабочих, караванных охранников, завсегдатаев таверн и солдат. Но так, ни разу и не решилась спросить, что они значат.
- Курва! Что ты со мной делала?!
Похоже, шевелился и охал, когда она клала вещи, барон не во сне. Конрад очнулся, едва женщина удалилась на несколько шагов. Но мужчина тогда только открыл глаза, сел и некоторое время размышлял над тем, почему он оказался голым по пояс. Затем он лихорадочно стал искать глазами части своего рыцарского облачения и, конечно же, меч. Когда пропажа обнаружилась совсем рядом, почти под боком, тревога из глаз исчезла. Рыцарь потянулся за стёганкой. Но тут правое плечо пронзила боль. Он тихо выругался. Человека с арбалетом он пока не замечал, всецело поглощённый своими заботами. Барон стиснул зубы, и всё-таки смог надеть доспехи, перевязь, покачиваясь, встать и повесить на пояс свой полуторный меч. Но когда наклонился для того, чтобы поднять щит, грохнулся на землю. К сожалению, рыцарь перед этим повернулся в её сторону.
Эва не стала ждать, пока он поднимется, скажет ещё что-то и что-то предпримет. Она забралась в седло настолько быстро, насколько вообще способен человек, уставший еще до того, как начались его приключения. Затем проехала немного вперёд, развернула коня к стене оврага, резко натянула поводья и принудила чужого вороного подниматься наверх. А оттуда, через бурелом, лавируя между деревьями, перепрыгивая через кусты и не обращая внимания на хлещущие по щекам ветки, поскакала наугад вперёд.
А внизу в овраге ещё какое-то время ругался барон. Успокоился он только тогда, когда наконец-то увидел новое лицо.
- Если ты – вежливость никогда не относилась к достоинствам Конрада – поможешь мне поймать эту тварь, вернуть лошадь и мне самому добраться до замка Гратте я… - Рыцарь сделал паузу, проверяя, не пропал ли кошель, в котором находилась выручка пяти недавно ограбленных ими купцов и ещё пара сотен оренов. – Я обещаю хорошо тебя наградить.

А тем временем, в замке его оруженосец и сын брата его жены, весь в крови убитой им несчастной кобылы, кивал, слушая бывалого воина.
- И для чего тогда вы отправили отряд? – немного нагловато, но не более чем большинство молодых людей знатного происхождения, которых ещё не посвятили в рыцари только потому, что им пока не довелось поучаствовать в более-менее серьёзном сражении и проявить себя, но которые грезили только об этом. – И, куда они, кстати, делись? И что вы планировали предпринять ещё?
Рикард словно решил отплатить Рагнару за насмешки. И засыпал того вопросами. Юноша и сам любил пошутить. Но сейчас у него не было для этого настроения.
- Давайте не будем обсуждать действия друг друга, сэр Рагнар. – Парень понятия не имел, является ли воин рыцарем и как к ним относится. Также он не знал, как бородач отнесётся к тому, что к нему обратился самый младший из вернувшихся воинов. – Эти воины вот-вот пойдут на штурм и нам нужно выработать стратегию.
Внезапно во дворе началась суета, но Рикарда она не интересовала. Лечением пусть занимаются женщины. К тому же, на его взгляд, его бедро, в котором всё ещё находилась часть обломанного им болта, может и подождать. Ему выпала возможность блеснуть знанием нескольких умных слов и предложить свой план. Правда, он пока не дал Рагнару вставить слово даже для того, чтобы ответить на его вопросы. Впрочем, Рикарду ответы были не нужны.
Но последний возглас вызвал у него любопытство. Голос, по крайней мере, ему понравился своей мелодичностью. А то, что его обладательница говорил “чуть” громче, чем он обычно ожидал от женщин, привлекло даже больше. Своей настойчивостью.
Рикард коротко поклонился собеседнику и повернулся. И не пожалел. Лекарка совсем не походила на пожилую Хильду с пигментацией по всему телу и жидкими сухими волосами, неопределённого цвета от постоянного перекрашивания, потчевавшую его в детстве гадкими микстурами. Девушка была так красива, что Рикард на несколько мгновений остолбенел. Но пришёл в себя он быстро, и двумя длинными прыжками подскочил к целительнице.
- Извините – юноша улыбнулся самой милой из своих улыбок и, выбрав самый мягкий тон. – Вы правы, другие дела подождут. Сначала нужно вернуть в строй тех, кто на время из него выбыл и тем самым увеличить нашу численность. Где держать? – Последние два слова он произнёс, словно сам был лекарем.

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-11-23 21:03:04)

Нормально соображать барон смог лишь после того, как немного усмирил свою злость. До этого момента с тех пор, как он обратился к незнакомцу со своей, как следует не продуманной, просьбой прошло, наверное, не менее, десяти минут. Во всяком случае, за это время арбалетчик успел вполне заслуженно высмеять его и предложить свой вариант дальнейших действий. И ещё сверху больше не долетал стук копыт гунтера. А значит, стреле наглую девчонку уже не достичь.
- Проклятие – негромко, но будущий проводник мог его услышать выругался Конрад, - когда сука выскочила из оврага, ещё можно было её застрелить. Он ведь узкий. Без доспехов и здоровый даже я, скорее всего, смогу перепрыгнуть.
Не переставая бурчать, правда, совсем тихо и очень быстро, рыцарь подобрал шлем, но надевать не стал и начал долгий и трудный подъём наверх.
- И думаю, следовало убить её ещё на тракте… - он снова заговорил громче, словно думал, что незнакомцу это будет интересно, и прервался, когда раненое плечо в очередной раз дало о себе знать. Кольчуга, своей тяжестью, усиливала боль. Но не оставлять же её у ручья? Пусть у него в замке есть собственный кузнец, но на её изготовление ушло немало железа и много времени ремесленника. Конрад тихо крякнул и продолжил: - Вот, и поступай после этого по справедливости. Людям не свойственно ценить добро и милосердие…
Ответа барон не ждал, за реакцией незнакомца не следил, и перевёл на него взгляд только тогда, когда собрался сказать:
- Идём. Показывай, как отсюда выбраться. Обещания я всегда сдерживаю. И если у тебя есть хороший конь, я его куплю. Ценой не обижу.
После чего они наконец-то выдвинулись. Однако Конрад не замолчал. Всю дорогу до самого озера он вместо того, чтобы запоминать повороты, вёл беседу сам собой о бесчестных кметах и горожанах, задавал незнакомцу вопросы о лошадях, не предполагая услышать ответ, рассказал историю своего первого знакомства с Эвой, о своей жене и детях. Затем плавно перешёл к теме нынешнего подрастающего поколения, которое намного хуже, чем то, что было в годы его юности. В общем, вёл себя так, словно получил смертельную рану, и думал, что если заткнётся, то навек.
Попытка вспомнить, что прервало словоизвержение, начавшееся после внезапного приступа откровения, было первым, что сделал Конрад, когда очнулся. Но как рыцарь не напрягал извилины, туман вокруг событий, произошедших рядом с лесной избушкой, таять не желал. Вторым делом он попытался избавиться от кляпа. Но тут не добился вообще никакого успеха. Тогда барон яростно замычал. Ни то, чтобы он всерьез рассчитывал, что снаружи его кто-нибудь услышит. Нужно было выплеснуть эмоции. Затем рыцарь начал осматриваться, в надежде, что увидит что-то полезное в его нынешней ситуации. Больше ничего не оставалось.
Помещение, судя по отсутствию окон и дверей, а также по наличию люка на потолке, до которого, к сожалению, он не мог дотянуться, площадь занимало небольшую. И закопали его недалеко от одной из стен. Если бы удалось высвободить руки, барон смог бы, чуть прогнувшись назад, легко дотянуться до неё. Однако всё равно это действие не принесло бы ему никакой пользы. Стена была гладкой, без малейших выступов и неровностей и голой. Не за что ухватиться. Впрочем, Конрад сдаваться не привык и не собирался. Рыцарь принялся раскачиваться и работать конечностями. А затем можно попытаться вытащить себя при помощи одного из собратьев по несчастью, которые, к слову, вели себя очень тихо.

Эва старалась держаться направления, выбранного ею возле ручья. Но женщине приходилось так часто поворачивать, объезжая препятствия, что через полчаса сумасшедшей скачки по густому сумеречному лесу, во время которой сливалась листва на деревьях, она почувствовала, что заблудилась. Женщина надеялась выскочить на дорогу, но не нашла даже узкой тропинки, вроде той, по которой ехала с Конрадом с места сражения. Поэтому она решила остановиться. Жеребец, хоть дышал и тяжело, подчинился не сразу. От борьбы с ним у неё чуть не вздулись мышцы на руках, но, в конце концов, вороной перестал упрямиться. Причём как показалось Эве, вряд ли она являлась тому причиной. Возможно, кровь преодолела точку кипения и начала постепенно остывать.
Несколько минут женщина просто сидела в седле, восстанавливая дыхание и сердечный ритм, и не думала ни о чём другом. А когда стук в груди перестал возвещать о необходимости открыть дверь рвущимся в дом гостям, она расслышала слабое урчание в желудке. Тогда Эва вспомнила, что последний раз ела утром, перед тем, как покинуть постоялый двор. А сейчас уже вечер. Нужно было поймать ту форель. Тем более, рыбка прямо просилась в руки. Но хорошие мысли часто приходят слишком поздно. Навалилась усталость, и это ощущение стало сильнее, когда она слезла с лошади. Ей даже пришлось привалиться боком к лошади, и стоять так, так до сих пор, пока у неё не перестанет кружиться голова. Затем, первым делом она решила порыться во вьюках Конрада. Но женщина не нашла в них ничего, кроме одеял, сменной одежды, фляги, мыла и соли. При виде мешочка с нехитрой, но нужной приправой, ей пришла в голову мысль, что, по мнению некоторых людей, с её помощью можно защититься от призраков. Что же. Проверим. Хотя лучше бы, конечно, не надо.
В этот раз женщина не стала ни привязывать, ни стреноживать лошадь. Гунтер устал и далеко не убежит. Пусть лучше и он попасётся немного, пока она будет искать коренья. Весной, даже поздней, если не умеешь, охотиться, нужно хотя бы разбираться в травах. Потому что ни плодов, ни семян, ни орехов ещё нет. Но, к счастью, зелёных растений сейчас много и в них больше всего полезных веществ. Эва нашла несколько побегов кипрея и выкопала их вместе с корнем раньше, чем успела размять ноги после пребывания в седле. Женщина тут же очистила их от земли и сложила в сумку. Затем вернулась к вороному, вопреки её опасениям, стоявшего на месте, достала один побег и начала неторопливо жевать. Когда снедь закончилась, желудок успокоился. Она готова была продолжить путь. Но за время трапезы выяснилась ещё одна её оплошность. Женщина забыла напоить коня. Конечно, в траве и лекарственных растениях влага есть, но существу, которое столько времени несло на себе человека, и какое-то время, даже двоих, нужна вода. Поэтому женщина не стала садиться на лошадь, взяла в одну руку поводья, другую положив на спину лошади, и не сильным тычком велела животному двигаться шагом. Погони давно можно не опасаться. Сейчас для неё гораздо важнее выбраться из чащи. Если она найдёт источник воды – не важно, что речку, ручей или озеро, найдёт и тропу.
И женщина не прогадала. Минут через сорок она вышла на небольшую поляну, в дальнем, от места, где находилась Эва, конце которой блестел какой-то водоём. И хоть это был всего лишь прудик, женщина обрадовалась. И уже собиралась вскочить в седло и мчаться к воде, как заметила домик, стоящий на его берегу. В ту же секунду вспомнился и незнакомец с арбалетом, а также то, что она попросила его позаботиться о бароне. Но почему-то женщину всё равно потянуло к озеру. И это была не мистическая сила. И не только необходимость напоить усталого вороного. Да, и она, пройдя несколько миль по лесу пешком, устала. Эве стало интересно, в каком состоянии находится сейчас человек, которого она лечила. Любопытство редко приводит ни к чему хорошему, но женщина разрешила ему одержать вверх. Она достала из вьюка рыцаря флягу и переложила к себе в сумку. После чего спрятала жеребца в высоких и густых зарослях папоротника, велев животному опуститься на колени, привязала, и решилась зайти к хижине со стороны леса. Для этого женщина двинулась вокруг поляны вдоль кромки леса, немного углубившись в его глубь. Благодаря мягким кожаным сапожкам без каблука она ступала легко и почти бесшумно, а в платье-штанах было удобно перешагивать, а зачастую и перелазить, через упавшие сухие ветки. Вышла из зарослей женщина лишь после того, как оказалась за домом. Несколько секунд она сомневалась, стоит ли лезть в огонь. Но, в конце концов, решила, что уже поздно передумывать. Эва медленно подошла к окну, привстала на цыпочки и заглянула в окно.

К виду крови, а также других жидкостей, иногда вытекающих из человека, Рикард, чтобы там ни говорила прекрасная белокурая дама, относился нормально. Он также получал удовольствие от работы с ней. Особенно, когда части их тел или волосы оказывались близко друг другу. Однако он чувствовал вину от того, что так быстро и резко оставил Рагнара. И к тому же не дав возможности ответить на его вопросы. Возможно, последняя резкая реплика бородатого воина была именно из-за этого. Нужно будет извиниться. Возможно, сразу после того, как Хеймерик закончит ковыряться в его ноге и позволит надеть штаны. Если, конечно, целительнице снова не потребуется его помощь. Когда же его перестали лечить и оставили без дела, с продолжением прерванного разговора пришлось снова повременить. Причиной этому было появление во дворе хозяина замка, которого Рикард узнал, хоть и видел всего три раза в жизни, и первый – в пять лет, но узнал. Манфреда Эбергсдорфа-Гратте сопровождало несколько человек. Двоих стражников он также узнал. Но мужчину со шрамом средних лет и молодого человека Рикард, кажется, точно видел впервые. Юноша поспешно извинился перед лекарями, отдельно улыбнулся девушке, не рискнув, однако поцеловать ей руку, широким быстрым шагом подошёл к барону и воскликнул:
- Дядя! Как же я рад Вас видеть! – Затем, с лёгкой нарочитой грустью: - Жаль, что не в добрый час!
Договорив, Рикард крепко обнял родственника. Выпустил Манфреда он не раньше, чем через три минуты, и, не давая тому оклематься, продолжил:
- Я до сих пор помню, как для того, чтобы узнать, зачем Вы с моей тётей исчезли после свадьбы, пятилетним засранцем вскарабкался по стене башни и залез в окно спальни леди Гретель. Вы меня выловили, когда я чуть не упал. И я действительно, чуть не обгадился. Успокоился только, когда Вы выставили меня в коридор.
Пусть юноше и не было особенно приятно вспоминать этот случай, но он надеялся таким образом развеселить барона и его людей, и хоть немного поднять их боевой дух.

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-10-23 20:46:35)

Ненадолго забывшись, и полностью отдавшись своей работе, ни не обращая внимания, ни на что другое. Но постепенно, как работы становилось меньше, она всё-таки сообразила, что, по сути, снова находится под охраной, только на несколько большей области, и это ей не очень сильно понравилось.  С другой стороны, все вещи сейчас были при ней, а это значило, что она в любую подходящую секунду сможет бежать, воспользовавшись призраками и сражением с ними, как плащом невидимкой в свою сторону. Есть, конечно, вероятность того, что сами призраки будут несколько внимательнее чем живые. Но риск на то и риск, разве нет? И всё же несмотря на плачевность собственной ситуации, она несказанно радовалась, что не находится в самом эпицентре событий.
Сино подошла к бочке с водой, окунула в неё руки, смывая кровь с пальцев. Дальше в принципе, Хеймерек справится и сам, ей можно только проконтролировать конечный результат, а так, больше заняться не чем. Стряхнув воду. Она уселась у стеночки, прямо на землю и положила на колени, снятые на время работы, перчатки. Ждать или всё же бежать. Решение вроде бы есть, а вроде бы его и нету. И всё же интересно, Денкрау действительно был вампиром, или нет? И что с первым упырём? Тем что в клетке? Там ли он до сих пор, или уже убёг, взболомутив воду ещё пуще.. а ещё её беспокоит волк.. Его ни где не было видно, а зверюга, если это зверюга конечно, довольно умная. Множество вопросов, с не особо важными в конечном счёте ответами. Но любопытство, есть любопытство, от него ни куда не денешься.

Суета во дворе, понятное дело, не прошла мимо внимания графа, сидевшего в клетке по вполне себе справедливому обвинению ксенофобов. Будто он кого-то из этих людей пытался выпить..
Подумав о том, что неплохо было бы действительно выпить, Хартус вздохнул. Пора было выбираться из клетки, пока горе-герои не вернулись. Хотя существовала немалая вероятность в том, что не вернется вообще никто. Тогда, как полагается людям, все беды повесят на вампира, тварь богомерзкую, и попытаются сначала сжечь, предварительно утыкав кольями, а потом еще и четвертовать.. Не самые радужные перспективы.
Впрочем, к смерти Хартус был готов. Он давно уже приготовился к ней и смирился с тем, что она неизбежна. причем не от старости. И вот благодаря одной оборотнице начал отвыкать от этой мысли.. И так стремительно, что начал бояться однажды погибнуть.
-Лишь бы убежала отсюда подальше.. С этим гаденышем..- сначала мысль о том, чтобы приехать в замок кровной родни с кавалькадой союзников его забавляла. А потом..- Все больше становлюсь человеком.. Впрочем людям свойственно паскудное поведение.
Было за кого биться. Не за желтоватые кругляши сплава меди и серебра, не за мистическую и мифическую идею. За вполне себе реальных нелюдей. За говнюка, которому бы сам проредил зубы и все четыре конечности переломал, за единомоментно ставшую дорогой оборотницу.. Не за человечество, а за людей, которые будучи нечистью, были людьми гораздо больше, чем остальные прямоходящие приматы. С другой стороны он понимал и то, что в замок едет биться не за них, а следуя за своими, с трудом даже самому себе объяснимыми, интересами. Ему не нужна была власть, графским титулом он подтерся не единожды, одевшись, как наемник, ведя себя, как наемник. Богатый торгаш был в большей степени аристократ, чем достаточно эрудированный охотник на вампиров и вампир в совокупности. Деньги.. Нужны ли деньги тому, кто не уверен, доживет ли до завтрашнего дня? Владения? Они отправляются к титулу. Богатые наряды и прочая мишура? К черту. И тем не менее он шел от того, что ему нужно и необходимо к тому, к чему шел. Как баран, упершийся в ворота. Почему? Хартус и сам бы не ответил. Просто по привычке. А потом на заслуженный отдых, если выживет. Меда говорила, что у ее семьи там какой-то трактир..
Задумавшись, Хартус вертел в руках дырявую флягу. Очнувшись же от раздумий, он огляделся.
-Пора кончать этот балаган, пока балаган не прикончил меня..- граф встал на ноги и повел плечами, разминая от долгого лежания мышцы.- А то пропущу свою телегу на волю..
Сиал Ра-Шальский принялся ощупывать клетку, обращая внимание на петли двери и замок. На первый взгляд клетка была довольно добротна, но все же?..

Взгляды воинов пересеклись, Мерхольд всматривался в черные глазницы противника, пытаясь понять, кто перед ним, но впереди была лишь непроглядная тьма, перемешанная с чувством бесконечной тоски, пустоты с остатками силы, ждущей часа чтобы вырваться наружу. Тьма притягивала его, как магнит, ширилась и наконец накрыла своим антарцитовым саваном, неожиданно барон потерял опору под ногами и провалился в черную бездну, окутавшую его со всех сторон липким мраком. Он боролся как мог, изо всех сил пытаясь стряхнуть с себя морок, но вскоре почувствовал холодную воду, покалывающую кожу морозными иглами, проникая под одежду, отягащая ее и сковывая движения. Легкие горели огнем, из за недостатка кислорода, казалось еще миг и он захлебнется в водной толще, но солдат продолжал сражаться за свою жизнь, работая руками и ногами. Вынырнув на поверхность, барон вдохнул спасительный кислород, жадно глотая его вперемежку с водой, от чего он закашлялся, и едва не наглотался новой воды. С удивлением он обнаружил, что находится в озере и ощущает под ногами каменистое дно, но удивление его возросло во сто крат, когда на с берега к нему обратился он сам, лишь глаза этого человека выдавали в нем чужеродную сущность. Каэдвенец зашагал к незнакомцу, отмечая, что одет не в латный доспех, а в свой кожанный и вооружен как обычно, только булавы при нем не было. Пока он брел к берегу его копия заговорила: «Как вы, наверно, уже догадались, Уно эль Нага - это я. И именно я, а не Витольд, изгнал Ланселя. Это потом менестрели, разумеется, всё перепели. Сыграем?» между собеседниками материализовалась доска с зериканской игрой, знакомой Мерхольду от друга Друида из синих гор.
- Чертова магия, почему мне все время приходится иметь с ней дело? – злобно подумал воин, усаживаясь рядом с самим собой и снимая сапоги, чтобы вылить из них воду.
- Я бы предпочел, начать партию сначала, а не доигрывать уже начатую, но видимо у меня нет выбора, - саркастически заметил Мерхольд, солдат уже догадался, что это не просто фигурки и от его ходов зависят жизни солдат на поле боя.
- Какова ставка в этой игре? – поинтересовался он у некроманта, натягивая сапоги обратно на ноги и прикидывая расположение фигур на клетчатом поле.
Оценив ситуацию на доске, барон прежде всего сделал рокировку короля с ладьей, направляя последнюю на коня и прикрывая  короля от возможных посягательств с одного из флангов.
- И чего же вы добиваетесь достопочтенный Уно эль Нага? Теперь, когда минуло столько лет, что уже никто и не вспомнит, были ли на свете Витольд и Лансель. – задал он вопрос магу, взглянув в его черные глаза.

Отредактировано Мерхольд (2013-11-12 09:59:31)

Если бы клетка ответила взаимностью и принялась бы ощупывать и осматривать вампира, Хартус бы немало удивился. Если не охренел.
-Смотри-ка, будто каждый день ловят медведя или еще какую зверушку.. Клетка, чтоб ее..
Он принюхался. Откуда-то тянуло кровью. Вернее, тянуло ей еще когда приехал отряд рыцарей, кинувшихся к призракам сразу удаль свою рыцарскую показывать, да доблесть свою идиотскую выкладывать... А сейчас аромат стал более явным. Он хотел уже было спросить у эльфки, не начались ли у нее те самые дни, когда..
- Жук мой дед..
Он перевел взгляд на девочку, что недавно напугал. Напугал ли?
-Девочка, что ж тебе дома-то не сидится?- спросил он, принимая кружку из ее рук.- Неужто родители не научили с дядями в клетках не разговаривать?- девочка на сей раз была удостоена большего внимания, нежели в первый. Особенно глаза и наличие тени.. Второй не особенно наблюдалось. Можно, разумеется, все спереть на своеобразное освещение и еще какую чушь, но.. В горле пересохло. То, что для человека было отвратительным вязким, отдающим железом питьем, для графа было сладким пьянящим нектаром, который придает сил и смелости, уверенности в себе.. Не то, чтобы он был слаб и труслив, но ощущение могущества.. Можно было понять алкоголиков и наркоманов.
Глоток из кружки, еще.. Вливающаяся сила, как было выше сказано, пьянила и придавала сил.
-Не балуй, девочка.. А то дядя из клетки вернется за тобой,- усмехнулся граф, допив кружку.- А пока беги отсюда..- облизав губы, произнес он и ударил с ноги в дверь как раз в то место, где она запиралась. Эффектнее, конечно, было бы разогнуть прутья и выйти, но это было чревато последствиями.. Дверь жалобно звякнула и отворилась, громко хлопнув потом по самой клетке.- Я ж говорил, что выберусь..- пробормотал Хартус, выходя из своей "комнаты", что так любезно предоставил барон этих земель. Благо, что покинуть замок он мог без лишних задержек - шлеп со стены и в лесок, а там пусть пытаются поймать пьяного вампира.. Особливо без мага или ведьмака. Да и барахло все с собой, даже кошель не тронули.. Правда фляги было жалко.- Пока, красавица,- кинул он эльфке и быстренько ломанулся к лестнице, ведущей на стену..

- Чего хочу я? Жить вечно. Вполне разумное желание - и не из оригинальных, не так ли? – последовал равнодушный и от того надменный ответ черного мага.
Дальше он пустился в рассуждения от которых барону стало противно смотреть на свое собственное лицо озвучивающее неприятные мысли.
- Жить вечно… - рассмеялся воин.
- Когда-то я тоже мечтал об этом и даже получил нечто подобное, но со временем начинаешь понимать, что вечная жизнь это бремя одиночества. Уйдут все близкие и друзья, и ты остаешься наедине с призраками воспоминаний. Появятся новые, но их ждет та же участь, а ты в итоге остаешься один, - поделился барон своими соображениями по поводу вечной жизни.
- Хотя вы, как я понимаю можете воскрешать старых знакомых – усмехнулся он, намекая на некромантию.
- С годами ты пресышаешься обычными радостями жизни, и уже ищешь все новых ошущений, но все новое становится старым и тогда приходит тоска, бесконечная как сама смерть, - закончил мысль солдат.
- Эль'Нага - некромант, чудовище с тысячей лиц и уловок. Что бы ни было перед тобой, что бы ни происходило - не верь ему.- зазвучали посторонние слова в голове каэдвенца, но он постарался не подавать вида и лишь поморщился делая вид, что сосредоточился на игре.
Похоже фигурки на доске двигались самостоятельно, а двойники только вносили свои коррективы, после того как чародей сделал свой ход, Мерхольд протянул левую руку к ладье и срубил ею так и не убранного коня, поднимая его с улыбкой над клетчатым полем, в этот момент он молниеносно выбросил руку вперед, наподобие аперкота, а из наруча выскочило узкое десятидюймовое лезвие скрытого клинка, направленное в горло противника.

Раньше Хартус никогда и ни за что бы не сиганул с высоченной стены вниз по собственному желанию. До тех пор, пока ощущал себя человеком - поломаешь ноги и валяйся, подыхай с голоду.. А в текущей ситуации, так еще и десятком болтов бы снабдили, для пущего веселья. Чтоб, так сказать, не скучно было время коротать. А тут - шлеп - и ноги целы, и волки сыты..
-Просчитался..- пробормотал он, глядя на безусловно далекий лес. Он-то быстрый, добежал бы и так.. Если б в спину не нашлось желающих поупражняться в меткости.. А арбалетный болт в спине - штука неприятная и весьма недобрая. Благо, что отчаиваться он не привык - упав на четыре кости, он пополз по рву, надеясь, что хоть в какой-нибудь стороне от замка слуги были достаточно нерадивы и не выстригли кустарник. Или часть русла, что вела бы до ближайшей реки..
-Чертовы люди.. Помогаешь им,- продолжал граф разговаривать с единственным достойным собеседником из наличествующих. К слову, вообще с единственным - с собой.- А они тебе сначала по башке дубиной, потом на собственное же копье наматывают, как порося праздничного.. Спасибо, что хоть жарить и потрошить не собрались.. Ах ты ж,- коленка стукнулась об валун, в ноге отдалось так, будто ее отрубили. Именно в той, на которую он хромал.- Мужеложцы засранные.. Засранцы поиметые.. Шикарный денек..- шипел он в пол голоса, чтоб его не заметили со стены по звукам. Со стороны он, наверно, представлял презабавнейшее зрелище - с копьем за спиной на карачках ползет, ругается.. Кто бы мог подумать, что высшие вампиры могут вести себя именно так. Да еще и при дневном свете..
-Рано или поздно,- утешал он себя,- это все закончится, остановишься в какой-нибудь корчме, пожрешь рябчиков или куру целую в желудок кинешь.. Встретишь говнюка того белобрысого, наваляешь ему, чтоб взрослых слушал, гаденыш.. Хоть бы пожрать принес, раз уж на свободе гулял, затраханец..- практически пустой уже дня два к ряду желудок уркнул протяжно, соглашаясь. Полз Сиал Ра-Шальский весьма и весьма быстро...

После захода солнца полосы сочной и высокой травы ещё больше походили на море, и когда копыта гнедого опускались на очередной белоснежный островок “кашки”, топча её цветки, в глазах всадника Велен казался скачущей по волнам кельпи. И не важно, что морские лошади – чёрные. Об этом можно на несколько секунд и забыть. Лишь бы это помогло поверить, что уж на таком скакуне он догонит кого угодно. Однако Рикард прогнал эту мысль. Догнать Ланселя, может, и неплохо. Но ему также не следует удаляться от соратников и покидать место битвы. Достаточно того, чтобы враги поверили, что цель у него одна и находится она впереди. Поэтому за всё время он ни разу не оглянулся. Зато, кажется, использовал все возможности своего слуха. И как только к раздававшимся у него за спиной свисту, топоту и крикам прибавились лязг и конское ржание, юноша немедленно остановился, развернул гунтера, поменял в руках местами щит и меч и бросился на выручку друзьям. А мгновение назад, во время разворота он мельком заметил, что дядя со своими людьми по-прежнему не только до сих пор стоят на большом пологом холме, но и совсем ничего не делают. То, что огненный шар вылетел со стороны позиций барона Эбергсдорфа, ещё ничего не значит. После этого Рикард понял, что решение закончить преследование было правильным. К диаволам дядю. А вдруг он с ними заодно?
Развить мысль времени не хватило, и Рикард послал её к другим чудовищам, чуть менее опасным, чтобы потом как-нибудь, в спокойной обстановке поразмыслить на эту тему. Затем, так как он не строил ни малейших иллюзий насчёт того, что у него с Веленом получится не увязнуть в костях и железе, и пробиться через несколько рядов, юноша проскочил мимо, вложив на время меч в ножны и пытаясь крушить щитом, находившихся с краю. Получалось ли у него при этом что-то или нет, его не слишком волновало. Важнее было то, что конь всё чаще делал резкие рывки в сторону противника, и что тех, с кем он служил много лет, сейчас могут смять. И юноша не стал дожидаться, когда доберётся до них. Где-то на середине Рикард рискнул поднять забрало и крикнул:
- Уходим! В лес!
Затем юноша снова закрыл лицо, запоминать которое противник всё равно не станет, и когда слева от него появился человек в кольчуге и знакомом сюрко, готовый его прикрыть, выхватил меч и вонзил клинок в глазницу ближайшего к нему призрака. Ничего в ответ не брызнуло. И это был не конец. Оружие парню вытащить удалось. Схватка продолжалась, и он, а также ещё два человека покинут её последними, пока остальные не отъедут и путь не освободится.
Дрались, на самом деле, они недолго. Рикард понимал это. Однако пот катил с него сейчас так, словно недавно он попал под дождь и, несмотря на все усилия, броня на нём стала красной и, судя по боли в левой руке и правом бедре, не только от чужой, но и от своей крови. Догадался же юноша, что крови противников на нём не было вовсе, потому что они, жряк их порви, были нежитью, лишь через полчаса, когда семеро израненных всадников уже мчались по лесу. Коням также досталось. Очевидно, исхудав больше, чем на тысячу фунтов после смерти и нескольких сотен лет в земле, кишащей червями, после воскрешения спутники мёртвых рыцарей не забыли навыки, которым их обучили. А то, что характер не изменился, и вовсе не следовало удивляться. Кусали и лягались они не хуже своих младших братьев, ещё ни разу не умиравших.
Но к счастью, сегодня ещё не пришла очередь тех, что принадлежали реданцам. Несмотря на раны, они держались и скакали, куда им велели. Пока тропинка внезапно не расширилась, превратившись в поляну. В свете, появившейся уже луны, почти достигшей половины, впереди, футах в пятидесяти блеснуло что-то похожее на воду, и уставшие лошади устремились в ту сторону. Воины не стали сдерживать животных. Но сначала потому, что тем давно нужно было напиться. А потом увидели пожар, человеческие фигуры и куда более странные. Самая высокая и мощная из них раскручивала в руках что-то вроде здоровенной дубины, подожжённой с обоих концов. Палка или, быть может, балка, прогорала буквально на глазах, и вскоре человек её отбросил. На одного из врагов. Видимо, возможность отдохнуть у них появится ещё не скоро.

Слушать простолюдинку, которую он никогда не видел такой перепуганной, как сейчас после того, как с потолка почти рядом с ней упал горящий обломок, Конрад не стал. И дело было даже не в том, что барон не доверял так доставшей его молодой женщине. Освобождённые ими пленники также предлагали выбираться через окно в задней стене дома. Рыцарь не желал, чтобы кто-либо из гостей появился из-за угла. К тому же пока же избушка может завалиться раньше, чем он протиснет свои широченные плечи. Конрад схватил толстую балку, первую, рухнувшую с потолка, и чуть было не ему на голову. Рыцарь не мог вспомнить, как ему удалось увернуться. Особой ловкости он с детства не проявлял. Наверное, повезло. Затем подпалил от полыхавшей во всю шторы, двинулся к единственной двери, распахнул её и вышел.
Эва перед тем, как последовать за ним, вроде нашла на столе другие нож. Другие никчемные личности, от которых, как и от неё, вряд ли ему будет толк, похватали, кто – тоже приборы для готовки, кто – горящий стул. Рыцарь злорадно понадеялся, что первый же противник, отберёт у торговки оружие и порежет на дольки. Но вышло иначе. Хотя реальностью барон оказался доволен. Более того, он порадовался, что не зря потратил восемь лет жизни на воспитание сына своего шурина.
Когда дубина превратилась в золу, и он остался против неизвестных науке и, кажется, сказочникам, тварей, на поляну выскочили его люди. Похоже, юноша не растратил весь свой молодой пыл на созданий, угрожавших жизни господина. Рикарду показалось этого мало, и прежде чем остановиться, проскакав мимо, ударом слева направо, рассёк женщину от правого плеча до талии слева.
- Дядя сговорился с каким-то бароном – произнёс оруженосец, едва подняв забрало и немного отдышавшись. – Они тут решают какие-то свои проблемы, и нам им лучше не мешать. Иначе нам достанется от обеих сторон. – Юноша сделал паузу, которую использовал для того, чтобы закинуть щит за спину, так как рука, продетая, через его ремешок, готова была вот-вот отвалиться. – Поехали, господин. Я уступлю Вам лошадь. Нужно успеть добраться до постоялого двора, пока совсем не стемнело.
Затем юноша спешился, передал поводья барону и, предвидя, вопрос добавил:
- Я знаю дорогу через лес. Нам не придётся возвращаться к замку и снова встречаться с призраками.
“Жаль, только с лекаркой больше не увижусь. Впрочем, она ведь не дворянка. Всё равно быстро бы расстались”.
Тут он заметил, что кроме тех, кого он знал, на поляне находились ещё люди. К одному из них подошёл спешившийся Арнольд, детина всего на полтора года старше Рикарда и почти такой же рослый и сильный, как их предводитель. Тот спрашивал у дрожавшего от страха крестьянина, нужна ли ему какая-то помощь.
Идиот! А простолюдин не зря боится. Сегодня ему в живых не остаться. Битва разгорячила внука барона Дитриха Блюмгартена, но, вот, крови ему довелось пролить мало. К тому же была и чисто практическая причина. Деньги. По крайней мере, один из некстати попавшихся рыцарям людей, одет достаточно прилично, чтобы у него водилась не только мелкая монета.
- Оставь его в покое, Арнольд – грубо окликнул товарища Рикард. – Хватит с нас на сегодня вежливости и добродетелей.
Перед тем, как продолжить, он сначала спросил у Конрада:
- Вам сильно досталось, господин – юноша вскинул голову, так как барон уже сидел в седле и, стало быть, находился выше него, чтобы окинуть наставника взглядом. – Даже меч забрали. Надеюсь, хоть у них осталось что-то ценное.
Человек, одежда которого, пусть и потрёпанная, выглядела самой богатой, побледнел. Но слишком поздно. Не прошло и минуты, как Рикард перерезал ему горло кинжалом.
И в течение следующих, наверное, десяти минут, дружинники реданского барона занимались привычным для них в мирное время делом: убивали и грабили тех, кого рыцари, стоя в храме перед алтарем, обязуются защищать.
А ещё через некоторое время сели на лошадей и уехали. Рикарду пришлось, как девчонке, устроиться позади того, кому не пришлось отдавать на время своего коня. Хорошо, предложил ему сесть тощий, как треска, о которой он сейчас думал, Эрнст, а не Арнольд или Оттон. И это лучше, чем идти пешком несколько миль. Несмотря на то, что всадники не решались пустить скакунов даже рысью, опасаясь, что те упадут. Вряд ли их станут преследовать. Скоро они покинут владения семьи Гратте.

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-12-03 01:51:00)