Как только стража заняла места вокруг подозреваемой, Мерхольд разжал хватку, что с силой тисков сдерживала девичью руку, и отошел назад.
- Зачем вас убивать? – удивленно обратился он к Кристиану.
- Ваше устранение затруднит поиск к разгадке тайны «Белого оленя», это на руку силам призвавшим его во второй раз. Думаю, теперь вы понимаете, что эта особа крайне опасна? Осталось выяснить в чьих интересах действует эта дама. – пояснил свои действия солдат.
- Что же касается склянки, она останется у меня, так будет надежней. Если у вас появится желание покончить собой, я верну вам ее, при условии победы над сэром Ланселем. – холодно сказал он библиотекарю, не то в шутку, не то всерьез.
- А вас сударыня, я попрошу сдать оружие до выяснения обстоятельств. Проявив добрую волю, вы облегчите свою судьбу, - обратился он к Сино, тоном не терпящим возражений, и кивнув одному из стражей, для того чтобы тот изъял оружие у девушки.
- И сумку тоже, - добавил он, убедившись уже, что девушка способна преподнести сюрприз при помощи разных веществ.

Отредактировано Мерхольд (2013-08-29 00:42:02)

Медея тихо рассмеялась.
- Ну что ж, милсдарь ведьмак, вам повезло! Беспринципность видимо, свойственна и оборотням в то же мере, что и людям – и в этом Ваша личная удача.  Видите ли, спасаясь с Арены, я опущу для краткости все события того периода,  я угнала лошадь одного ведьмака. На четырех и в том состоянии, что я была, далеко бы уйти не удалось, а вот коняга одного из ведьмаков ловивших меня в пещере, вполне сгодилась. Я намеревалась загнать ее, спасаясь, съесть, восстановить немного силы – и бежать дальше, но везению этой лошади просто нет предела. Так вот, с такой везучей кобылой расставаться мне не с руки. Да и памятная она. А вот всякий ведьмачий скарб с нее мне не особо и нужен. Весь аконит из него я уже вытаскала, а все прочее… В общем, сундучек с элексирами для Вас у меня есть. Но меча, увы, нет. С ним бывший хозяин меня ловил, так что с седла снял. Да и, как Вы заметили, мне с серебром таскаться не с руки. А вот младшего с сундучком приведу.  Надеюсь. Если он не нашел новых неприятностей на свою тощую задницу, - Меда покачала головой, сокрушаясь о доверчивости и неосмотрительности Денкрау.
- На счет оружия… Знаете, «где-то в замке» - очень расплывчатое понятие, особенно если не знаешь, что ищешь.  Выспрашивать кухарок  в образе волчицы – занятие неблагодарное. Так что если рассчитываете на какую-то помощь от меня – выкладывайте все как есть.  Оружие… Мой Малой недавно похвалялся перед баронскими прихвостнями, что вооружен серебряной ложкой. И, заметьте, тоже оружие, если знать, кому и куда воткнуть. И, разумеется, если решимости хватит.
Медея откинулась назад, опираясь на руки и приготовилась слушать рассказ незнакомца об очередном Экскалибуре, Аскалоне, Хрисаоре или их собрате.
- И лучше вы поскорее – боюсь к сумеркам ворота могут закрыть, тогда мы потеряем целую ночь.  А я чувствую, что возвращаться уже пора…
Про себя Медея крепко надеялась, Что Ден, если соберется драпать из замка попятам за ней прихватит если не Хартуса, то хотя бы ее кобылу с лютней и одеждой. Но, как и все надежды, эта тоже основательно попахивала безысходностью.

Во второй половине дня, часа за два до заката погода резко ухудшилась. Ещё совсем недавно светило и грело почти, как летнее, солнце. И, вот, небо заволокли серые тучи, опустился редкий туман и пошёл сильный дождь. Хорошо, хоть быстро закончился. Обычное дело для поздней весны. Поэтому сейчас Эва думала только о том, чтобы скорее обсушиться и согреться у жаркого камина, поесть горячей еды и лечь спать в теплую постель. К тому же грязь на проезжей части и обочинах, а также туман глушили почти все звуки. Топот множества копыт, как вскоре выяснилось, восьми лошадей, она не слышала. А охранник, даже если и оглянулся, не мог знать, в каких отношениях его нанимательница с человеком, которому принадлежит скошенный на четыре части герб, выкрашенный зелёной финифтью в первой и четвёртой, и серебряной – во второй и третьей. Ему ни о чём не говорили три черные ели в первой четверти и коричневая голова лося над черными воротами замка - в четвёртой. Эва сама не помнила, что изображено на щите и камзолах сэра Конрада фон Эльхесхейна. Но даже если бы и знал, наверняка, предпочел бы сдаться или договориться. Аванс в пятьдесят оренов и обещанные остальные пятьдесят не такая большая сумма, чтобы из-за них наживать себе врагов в лице реданских дворян. Ведь у них вполне могут быть друзья или даже родственники и в Цинтре. Молодая женщина его не винила. Олаф обязан был защищать её только от разбойников. Но было ещё одно. С тех пор, как они виделись последний раз, на голове у него появился страшный шрам от ожога, оставившего ему волосы только на висках, изуродовавшего лоб и едва не лишившего левого глаза. Она не узнала его даже тогда, когда он снял он шлем, и удивилась, что ему это удалось. Барон смотрел на женщину, закутанную в жемчужно-серый суконный плащ и к тому же с надвинутым на лоб капюшоном, одним глазом, так как второй был сощурен до узенькой щелочки. Воин со Скеллиге не стал вмешиваться. Но и не предал её. Возможно, она ошибалась, считая всех наёмников алчными. Когда всадники окружили их широким кольцом, Олаф только отъехал чуть в сторону от их предводителя и нанимательницы. Как всякий охранник, словно решив, что сейчас завяжется разговор, который ему ни к чему слушать. Но она-то давно знала, что Конрад давно хочет её убить. Причем ни где-то в глуши, также ограбив, а повесить на воротах своего замка, в Лосиной Роще. Поэтому действовала быстро, чтобы не допустить ещё одной ошибки и позволить ему выдернуть её из седла.
Эва открыла сумку, достала и развязала мешочек, в котором находилась истертая в порошок белена. Она иногда принимала меньше щепотки, когда после слишком тяжелых переговоров у неё сильно болела голова. После чего молодая женщина зачерпнула приличную горсть и резко бросила точно в глаза его коню, чёрному гунтеру с белыми скакательными суставами и пятном на лбу. Глаза животного сразу же заслезились. Жеребец заметался, лягнул гнедого молодого парня стоявшего слева, а затем ещё и вскинулся на дыбы. Кольцо расширилось, и прежде чем всадники, чьи лошади вдруг сошли с ума, справились с животными, Эва безжалостно ударила пятками бока своей серой в яблоко кобылы и понеслась через луг. До леса было не меньше, чем полторы мили. К тому же большинство кочек, ям и камней прятали вымахавшие на пол фута, благодаря дождям травы. Но молодая женщина надеялась оторваться. На обычной верховой лошади против скакунов, специально выведенных для охоты. К тому же Конрад мог приказать преследовать её всем своим людям. Но Эва надеялась, что своей жестокой по отношению к обожаемым ею животным выходкой задержала их достаточно. Через двадцать минут, когда до петляющей среди голых деревьев тропинки оставалось ещё ярдов пятьдесят, ноги лошади стали касаться земли реже, чем раздавался стук сердца женщины. Голубка летела по полю, и в какой-то миг Эва подумала, что не ошиблась в выбором имени для неё. Молодая женщинам с трудом удерживалась в седле, напряжённо всматривалась в дымку, от которой на лице выступали капли влаги, но её переполняла гордость за свою лошадь, без повторных понуканий пустившуюся в карьер, словно почувствовав угрозу. Она не стала её осаживать. Тем более, разрыв между ними и преследователями увеличился ещё на несколько футов, и женщина думала, что вот-вот уйдет от них. И ошиблась. Всего через пару шагов Голубка захрипела. Эва несильно потянула за поводья, вынуждая ту немного замедлить ход, провела ладонью в перчатке из тонкой шерсти по холке, чтобы та успокоилась. Но было поздно. Кобыла начала спотыкаться, один раз угодила ногой в яму, но к счастью, устояла.
А когда они, наконец-то, добрались до леса, оказалось, что перед ним проходил небольшой овраг. Эва успела её остановить. Однако у самого края лошадь оступилась, наклонилась прежде, чем женщина успела среагировать и упала вместе с всадницей. Эва даже не пыталась вытащить ноги из стремян. Напротив, ещё сильнее сжала бока лошади и прижалась к её гриве, чтобы её хотя бы не швырнуло назад, на камни. Это её спасло. А также то, что овраг оказался неглубоким. И на его дне росла трава. Женщина не ударилась головой, не потеряла сознание и ничего не сломала. По крайней мере, не чувствовала никакой другой боли, кроме ломоты во всем теле. Кажется, и с лошадью всё в порядке. Она это проверит, когда выберется из-под неё. Вот только у неё не получилось приподнять кобылу ни на дюйм, чтобы выскользнуть. Животное было слишком тяжёлым. Когда рядом, сверху донеслось фырканье распаленных коней и мужские голоса, на неё накатило отчаяние. Женщина подумала, что в таких ситуациях часто открывается второе дыхание, и попробовала ещё раз. И в результате она почувствовала, как что-то кольнуло её правую ногу, находившуюся сейчас наверху. Скорее всего, арбалет, так как она прикрепила его к седлу с той стороны.
Минут через пять к ней спустились пятеро человек. И скоро освободили. Если, конечно, связать руки за спиной и посадить перед собой на лошадь называется освободить. Голубка была жива и здорова. Один из рыцарей или, может, оруженосцев, держа за повод, вывел её из оврага. Но ехать на ней женщине, естественно, не разрешили. Эва невольно поискала глазами Олафа. Бывшего охранника не было среди тех, кто захватил её в плен. Ни один из них, кстати, не заговорил с ней. Женщина отметила только, что едет на лошади Конрада. Впрочем, через полчаса, когда они вновь выехали на дорогу, она услышала его голос. Правда, обращался он ни к ней.
- Рикард! – крикнул он, привлекая внимания, и на призыв откликнулся молодой человек на гнедом. – Насколько далеко замок, в котором живёт твой дядя, муж сестры брата моей жены? Дальше или ближе ближайшего постоялого двора?
Тот сначала подъехал ближе.
- Совсем рядом, господин – о том, что юноша не был простолюдином, говорили и слова Конрада, и его одежда, но обращался он к барону, как слуга, значит, скорее всего, служил у него оруженосцем. – Через двести футов будет поворот. Затем, через милю – спуск в долину старой речки, брод через которую уже много лет полностью пересох, подъем и ещё через три мили – замок. Ближайший постоялый двор находится в деревне, принадлежащей моему дяде, в шести милях отсюда и четырёх от замка. В сторону противоположную той, куда мы направляемся.
Тут Эва решила, что настало время задать первый вопрос и, быть может, завязать разговор:
- А куда мы едим?
Ответом ей был сильный удар в затылок, от которого потемнело в глазах. Вполне возможно, она и сознание потеряла на какое-то время. Такие вещи выпадают из памяти человека. Катаржина рассказывала, что таким образом можно вырубить человека. Но Эва, к счастью, раньше никогда не испытывала подобное. И ей не приходилось, чтобы такие удары наносили другим. Голова болела, как никогда раньше и была словно набита ватой. Захотелось заплакать. Но не от боли, а от обиды. Почему он даже говорить с ней не хочет? Однако молодая женщина нашла в себе силы сдержать их. Несмотря на то, что в лицо ей никто не смотрел. И решилась съязвить, хоть никогда не отличалась ни особой смелостью, ни вредностью.
- Я очень ряда, милсдарь, что Вы до сих пор не забыли меня. Мне очень приятно. Может, Вы ещё и не женаты?
Молодой человек по имени Рикард прыснул, и Конрад отвлекся на то, чтобы дать ему подзатыльник и, тем самым, дал Эве время произнести ещё одну фразу, но на этот в ней не было сарказма:
- Милсдарь, я очень сожалею о том, что произошло тогда, когда мне было десять лет. Но всё обошлось. И если я смогу чем-то загладить свою вину…
Перед тем как нанести следующий удар, он сначала повернул её к себе, после чего с размаху врезал по лицу. Эва мысленно поблагодарила Мелитэле, что на его руках не было латных перчаток. Но чтобы голова женщины откинулась назад, хватило и этого. Конрад был силён.
Весь оставшийся путь она молчала, слизывая кровь с губ, проверяя языком зубы и боясь, что барон сам её о чём-то спросят.
И вот кавалькада остановилась у ворот замка. Конрад раскатистым голосом окликнул часовых.
- Приветствую хозяина и всех обитателей замка! Я прошу разрешения остановиться у вас на ночь! Я - барон Конрад фон Эльхесхейн! Со мной семь воинов, включая сына моего шурина - Рикарда Блюмгартена, племянника леди Гретель Гратте! А также преступница, которой я хотел бы, чтобы вы временно предоставили камеру в подземелье!

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-10-22 17:02:21)

На сарказм эльфы, воин не прореагировал никак, он игнорировал ее попытки вывести его из равновесия, тем более что появился хозяин замка, который, однако же вопреки здравому смыслу не приказал посадить пособницу упыря под замок, а повел вместе со всеми по следу беглеца. Кристиан был в роли ищейки и как оказалось у него неплохо получалось, если конечно он не делал вид, что знает куда пропал Денкрау. Мерхольд мрачно наблюдал за происходящим, плохо скрывая свое недовольство поведением барона, которого он своевременно предупредил об опасности исходящей от молодого вампира, и несмотря на это его предупреждение все же кануло в пустоту. Теперь парень исчез, причем при помощи магии и это тревожило воина.
- Зачем вампиры прибыли в замок? Что связывает парня и эльфийку? Не выйдет ли так, что упырь в клетке и есть приманка для отвода глаз, а эти действуют со злым умыслом втайне? – крутились невеселые мысли в голове у солдата, пытающегося сложить все в логическую последовательность.
Пока каэдвенец занимался анализом происходящего, процессия подошла к старому склепу, успевшему порости мхом и обветшать от времени, на крыше которого красовалась фигурка похожая на оленя.
- Стойте! – прокричал Кристиан, чем вывел из задумчивого состояния Мерхольда.
- Он здесь? – поинтересовался барон, - Не хотелось бы тревожить мёртвых без нужды. – добавил он, чем вызвал некоторое раздражение у родственника.
- Их уже без нас потревожили, если ты не заметил, - саркастически заметил Мерхольд.
- Призраки! Появились! – в подтверждение его слов завопил дозорный со стены.
- Пошли, он привел нас сюда не просто так, - приказным тоном сказал Эбергсдорф старший, стиснув от досады зубы, и направился ко входу в усыпальницу.

Медея явственно чувствовала, что  ее выпроваживают, причем все более настойчиво и прямолинейно.
Да и задерживаться особо времени не было.
- Разумеется, я потороплюсь. И последнее, что сейчас важно – это как мы сможем с вами связаться в случае нужды?
Выслушав ответ, Медея коротко кивнула, улыбнувшись:
- Ну что ж, стало быть до встречи. Удачно пережить еще одну ночь!
С этими словами Медея перекувыркнувшись, как и намеревалась, выскочила в дверь уже в волчьей шкуре.
Мир стал ярче, запахи – понятнее, а сумерки, наметившиеся уже под кронами деревьев, перестал мешать глазам. Волчий шаг – легок, плавен, словно наползающая с озера дымка, - когда зверь переходит с быстрого шага на легкий стелющийся бег и обратно на шаг, и при этом  быстро покрывает значительные расстояния. Вот и Меда добралась до замка. Вернее – почти добралась.  По привычке притаившись в подлеске со стороны озера, близкого к ее лазу,  чтобы оценить ситуацию прежде чем выскочить на открытое пространство, волчица подпрыгнула почти в прямом смысле от крика, донесшегося со стен замка:
- Призраки! Появились!
Меда выдохнула и высунула любопытный нос из кустов. Рассмотреть что-либо толком было сложно, кроме разве что «мертвого» леса – все так же ничего крупнее белки.  Фигурки были очень далеко – не рассмотреть. Хоть и интересно. Навстречу их ворот замка навстречу им выдвинулся небольшой отряд. Зачем интересно? Меда лучше бы заперлось внутри… хотя еще лучше – дала бы деру. Но прятаться ночью в лесу, в котором уже нет ни одного хищника невероятно глупо.
Волчица примерилась – и метнулась через открытое пространство к скрытому в кустах лазу.

В начале сражения Эва, отнюдь не наивная мечтательница, искренне верящая, что с героем не может произойти ни плохое, ни хорошее без воли автора, которым считала себя, чувствовала себя спокойнее, чем тогда, когда пыталась освободиться у ворот замка. Она ведь ни разу по настоящему не участвовала в бою. Торговка привыкла доверять мужчинам или женщинам, призванным защищать её за её деньги. Ничего не менял и тот факт, что сейчас рядом с ней находились не наёмники, и суровые воины не только не были женщине чем-то обязаны, но, наоборот, один из них желал расплаты. Конрад мог передумать вести её в Лосиную Рощу, а целительница, о которой ему известно только то, что она умеет травить ядами, этому рыцарю не нужно. Но молодая женщина надеялась, что другие от её помощи, если такая не дай Богиня, понадобится, не откажутся. Кроме этого на её состояние сильно влияло и то, что пока нельзя было хорошо разглядеть. Неизвестность пугает не всегда. Сейчас для неё был именно тот случай.
Но когда торговка увидела железный наконечник, стремительно сокращающий расстояние и нацеленный точно в лоб женщины, и она чудом успела сбить стрелу с её траектории, до неё наконец-то дошло, где она находится и чем ей это может грозить.
К счастью, врагам приходилось стрелять снизу вверх, на приличную высоту и приличное расстояние. К тому же рыцари сразу же убрали арбалеты и подняли круглые деревянные обитые железом щиты, как только пошел необычный дождь. Необычным он был не только потому, из чего состоял, но также из-за своего направления. И те стрелы, которые все-таки долетали, вонзались в доски. Эва вздохнула, и Конрад наконец-то её заметил. Быстро подняв забрало, он повернулся в её сторону и бросил:
- Мне до фитиля, что с тобой случится. Раз уж пришла, дура, попробуй хотя бы не мешать. – Говорил он негромко. В этом не было необходимости. Они все стояли довольно близко друг к другу. – Я не хочу вылететь из седла, если мой ослепший на один глаз по твоей милости конь, споткнется, наткнувшись на тебя.
Затем он повернулся к своим людям:
- Нужно как-то развести огонь. Если там действительно нежить, стрелять бессмысленно. Нужно либо рубить в пыль, либо жечь. У нас есть ещё хлебное вино?
Донеслось короткое мычание, из которого Эва не смогла разобрать ни слова. Конрад, судя по ставшему ещё более страшным лицу, тоже. “Вот уж кому нечего бояться мертвецов” – усмехнулась женщина. Говоривший не стал дожидаться замечания военачальника, и поднял забрало. Им оказался Рикард.
- Вчера выпили, после стычки, господин.
Барон вытащил и выбросил новую стрелу. Эва же в последний момент отклонилась влево, так как отвлеклась, слушая разговор и наблюдая за воинами, и женщине не хватило времени, чтобы заблокировать ту, что предназначалась ей.
Конрад фон Эльхесхейн снял с задней луки один вьюк и бросил его своему оруженосцу.
- Земля и трава здесь сухие. Используй для разжигания письма своей Талины Фламм. Хотя нам бы сейчас пригодилась она сама.
Рикард Блюмгартен стал пунцовым, словно уже выполнил задание, пламя взвилось до неба, а он стоял к нему лицом.
- Господин, откуда…
- Ты перечитываешь их на каждой стоянке, тугодум – грубо, но опять же, не повышая голоса сверх меры, оборвал его барон. – Заткнись и делай, что тебе сказали.
После того как он договорил, в его щит воткнулось сразу две стрелы, обе – в кромку, в противоположные стороны. Эва ойкнула, но Конрад даже не обратил на это внимание, и также спокойно, как и прошлый раз, убрал их.
- У меня есть настойки на этом вине – робко произнесла Эва и полезла в сумку. – Надеюсь, они не разбились.
Опасения не оправдались. Молодая женщина отдала Рикарду два пузырька настойки аконита. Да, это снадобье наверняка понадобится ей, когда она наконец-то окажется в безопасности, остынет и ощутит всю усталость и боль трудного дня, чтобы растереть мышцы. Но только в том случае, если выберется отсюда живой. Конрад, похоже, решил не просто посмотреть на тех, кто тревожит покой здешних жителей, но и вступить с ними в бой малым числом, лишь бы опередить других охотников. Это не на шутку испугало женщину. Но пока он всё-таки ведёт себя осторожно.
Пока торговка думала, Рикард и ещё один рыцарь спешились и разожгли костёр ближе к левому краю холма, футах в пяти от них. Увидев пламя, Эва вспомнила о том, что одежда её всё ещё мокрая, и ей захотелось погреться возле него. Но, к сожалению, находилась она от него довольно далеко, и пока не чувствовала ни то, что жара, но даже тепла. Словно поняв досаду хозяйки, тело её коротко вздрогнуло, а зубы сыграли дробь.
Воины временно убрали щиты, вложили подожжённые болты в ложа, упёрли арбалеты каждый себе в живот, чтобы натянуть тетиву. После чего все восемь человек одновременно поднялись в стременах и выстрелили вниз. Было ещё светло, солнце только начинало садиться, и Эва подумала, как красиво смотрелись бы яркие оранжевые светляки ночью. Однако встречаться в темноте с призраками женщине не хотелось совершенно.

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-10-23 20:35:22)

Хартус смотрел, как ему протягивают кружку с водой. Смотрел, как дед, хмыкнув и пробормотав что-то по поводу детского поведения, удалился в замок. Наемник посмотрел на убегающую девочку, которую он испугал. Посмотрел на солдат, на суету во внутреннем дворе крепости.. Вода. Он уже двое суток не пил. Флягу эти идиоты продырявили, когда хватали его.
-Тоже мне упыря нашли, скозложопы..- пробормотал он и обернулся к арбалетчику.- Читать по губам умеешь? Нет? Ну ладно. Так вот, если еще раз меня упырем назовешь, я тебе, выродок стрыги и носферата, руки в зад вставлю и решу, что так и было..- флегматично произнес он, как, в общем-то, и даются обещания, которые впоследствии выполняются.
Едва собравшись выпить половину из содержимого кружки, как расслышал крики. Упырь сбежал. Какой упырь сбежал, неясно. Во всяком случае, неясно было большинству мирных обитателей крепости.
"Сукин кот, сказал же, чтоб проваливал отсюда, кретина кусок.. Ну попадись мне, соплежуй, я из тебя котлету сделаю, подожду, пока отрегенерируешь и повторю. И так лет пять к ряду.. Или пятьдесят, пока в башке хоть чуточку мозгов не появится.. А я уж прослежу, чтоб не появлялось, говнюк затраханный.."
Беготня, а следом еще и визит каких-то там рыцарей с пленницей.
-Люди такие странные,- по привычке, сложившейся давно, граф разговаривал сам с собой, размышляя вслух. Как говорится, желаешь поговорить с равным себе, поговори с богом или с собой. К сожалению, к богу обратиться возможности сейчас не было.- Сами себе проблемы придумывают, радуются, когда делают мелкую пакость другим, огорчаются, когда пакости делают им.. Ищут проблем для себя, когда жизнь идет гладко и сразу же начинают жаловаться, что в жизни много проблем.. А меж тем они не замечают, что большинство проблем в их жизни создается ими самими..
Хартус поставил кружку на пол клетки и надел окуляры.
-И не замечают наиболее простого выхода из положения..
"Надеюсь, Меде все же не придет в голову вернуться обратно в замок, если она вне него.. Или убежать скорее из него, если она еще тут.."
Сиал Ра-Шальский очень не любил драться или действовать в команде. Терпеть не мог следить за соратником, который может подвести в неподходящий момент. И предпочитал в случае провала винить себя за свою опрометчивость и невнимательность.. А когда есть напарник, всегда проще винить его, нежели себя.
Граф надел окуляры и, понюхав содержимое кружки, отпил добрую половину оставшегося после реакции девочки воды.

Лезть в пасть к страшному хищнику Дену не хотелось. Он замешкался, оглядываясь назад и раздумывая, не спрятаться ли где. Но замок и без того был полон хищников. Хищников, готовых ловить и убивать. Длинный хвост раздраженно ходил из стороны в сторону, уши дергались, ловя каждый звук.
За небольшое время, проведенное в кошачьем облике, Ден уже немного попривык к новому телу. Он с некоторым трудом припоминал свое имя, но зато помнил, что ему надо выбраться. Но там хищник. Там опасность. А в замке полно чердаков и ходов. И полно еды - мелких, писклявых зверьков. Он уже встретил нескольких, но гнаться за ними было некогда.
И там. Что-то ценное. Много ценного. Добыча? Нет. Железяки, тряпье, бумажки. Хлам.
Треугольное ухо снова повернулось. Хвост уже не ходил так нервно, только мелко подрагивал.
Куда ведет чутье?
Зверек осторожно начал подкрадываться к лазу. На него не обращали внимания ставшие такими большими стражники. Не обратят они внимания, даже если хищник выпрыгнет из лаза, погонит его по двору или вообще разорвет в клочья.
На напряженных лапках, тихо, хищно подкрадываясь, зверек приблизился к лазу, готовый в случае необходимости отскочить, дать деру, а то и заехать лапой. Лаз был большим - достаточно большим, чтоб пролез и хищник покрупнее. Но что-то пока зверек ничего такого не видел.
Только чуял. Может, хищник его не заметил?

Щёлкали рычаги, свистели стрелы. Отрывисто, громко и неразборчиво переговаривались между собой рыцари, снова надевшие шлемы. Рядом трещал подожжённый хворост. От маленького, к тому же быстро прогорающего костра сильно тянуло дымом. И не было ветра, который бы унёс его в сторону. Запах гари улетал только вверх. И лошади, привыкшие ко многому, совершенно не нервничали. Люди барона могли, как перезаряжать арбалеты и стрелять, так и следить за ней. И выглядели они спокойными. В отличие от Эвы. Ещё бы! На своих быстрых конях они почти наверняка легко уйдут от преследования, если станет жарче. Но что делать ей? И никто из доблестных вояк, как назло, пока не умер. Хотя из нескольких щитов торчало уже по шесть-семь стрел. Впрочем, когда предоставлялась возможность, рыцари их обламывали.
А вот она свой шанс увести коня у Рикарда упустила. Да, и был ли вообще этот шанс? Оруженосец и тот, кто ему помогал, после того как слезли с коней, тут же передали поводья ближайшим соратникам. К тому же находилась она футов в пяти от них, и между ними находилось четверо всадников. Необходимо срочно что-то придумать, пока барон не отдал приказ возвращаться в замок. Но все идеи, приходившие в голову, были одна другой бредовее и опаснее. И почему она торгует не материалами для огненных развлечений, а тканями и красящими веществами? К сожалению, Эва никогда не слышала, чтобы квасцы взрывались или хотя бы хорошо горели. Очень жаль.
Молодая женщина сжала длинный кол, словно смирилась с тем, что скоро ей в одиночку придётся отбиваться от целого войска. А если там действительно призраки? Если часовой имел в виду вовсе не прозвище какого-то разбойничьего отряда? Эва похолодела. После чего оглянулась, посмотрела вниз, надеясь найти полынь или чертополох. Небольшой пучок серебристой травы торчал из земли под брюхом коня Конрада, и женщина двинулась к вороному. Однако стоявший справа от барона воин, судя по росту и телосложению, Рикард, как раз повернувшийся, чтобы взять новый болт, не дал ей пройти и трёх шагов, резко сдав конём назад. Эва отпрянула в сторону. И оказалась аккурат позади барона, вперившись взглядом в его, не защищённый железом, затылок. Видимо, рыцарь считал нужным надевать горжет лишь во время крупных сражений. В остальное время обходился наручами, поножами, налокотниками, наголенниками, кольчугу предпочитал латам, а также носил кожаные перчатки и сапоги. Что ж. Удирать от патрулей, после того как ограбил торговый караван или деревню, удобнее без лишнего груза. Эва даже мысленно усмехнулась. Она решила убить Конрада, и от мысли от тем, чем тот чаще всего занимается, женщине стало легче на душе. И даже немного весело.
Действовала она быстро, опасаясь свиты барона и того, что сама передумает. Когда верный оруженосец положил арбалет на плечо и нажал на спусковой крючок, Эва направила оружие реданцу в шею, распрямила руку и даже смогла до него дотронуться. Как вдруг, совсем не вовремя, у неё появились сомнения. Конрад мог убить давнего врага на месте, но не сделал этого. Женщина не знала почему. Может, рассчитывал, что она заплатит выкуп. Или на самом деле хотел суда. Но факт оставался фактом. На глаза навернулись слёзы так же быстро, как на коже рыцаря выступила кровь, и одна даже успела скатиться по щеке. Эва не стала нажимать на палку сразу. Сначала она дождалась, пока оружие по голому телу соскользнёт вправо, и только после этого надавила. Пробить плечо так, чтобы остриё вышло наружу чуть ниже ключицы, хрупкая женщина, конечно, не смогла. Но на краю стёганой куртки и кольчуге быстро стало расплываться тёмное пятно. Барон дёрнул плечом. Эва выпустила палку, и та упала на траву. О полыни женщина уже забыла. Она смотрела только вперёд и вверх. Конрад покачнулся в седле. Щит в левой руке опустился совсем чуть. Однако этого хватило, чтобы две стрелы, прилетевшие именно в этот момент, вонзились ему в сгиб локтя и другое плечо. Рыцарь не вздрогнул, и не зарычал. Но женщина не видела его лица. Возможно, сейчас ему приходилось изо всех сил стискивать зубы. Щит, во всяком случае, Конрад выронил.
В следующую секунду с левого края кто-то что-то прокричал. Для торговки, звуки, выходящие через узкие щели забрала не отличались от тех, что издают животные и птицы. Но Конрад, по-видимому, всё понял. И даже нашёл в себе силы ответить. Затем воин стал вынимать одну из стрел. И тут Эва поняла, что если промедлит, умрёт не только она, но и барон. А женщина не хотела его смерти. Ей просто нужна была лошадь. И прежде, чем Рикард вытащил меч, схватилась за заднюю луку и забралась на круп лошади. После чего ударила Конрада кулаком в затылок, чтобы он свалился вперёд и пятками – его вороного. Затем сняла кнут и стегнула им лошадь по правому боку.
Уже когда женщина неслась по краю, сзади донёсся крик. На этот раз голос был чётким. Она хорошо слышала, что ей приказывали остановиться. И голос узнала. Рикард. Однако выполнять требование не собиралась. Конрад не возмущался. Рыцарь вообще ничего не говорил. Но мужчина был жив. Женщина слышала его дыхание и чувствовала тепло.
Ей хотелось обернуться, чтобы узнать, что делают остальные рыцари. Но это было слишком опасно. Ей итак с трудом удавалось держаться в седле без стремян, не имея возможности дотянуться до поводьев. О том, как будет останавливаться, Эва пока не думала. Предстоял крутой спуск.
На всякий случай она пригнулась. И во время. Потому что над головой, меньше, чем в дюйме, пролетела стрела. Затем сзади донёсся грохот копыт, и женщина испугалась. Но звук, вместо того, чтобы становиться громче, начал стихать. Значит, Рикард принял решение скакать не к лесу, за ней и своим господином, который неизвестно жив или мёртв, а – в замок, спасать соратников. Впрочем, командование мог взять на себя и другой человек. Эва не очень разбиралась в таких вопросах.
Конрад стал заваливаться в бок, вправо, и ей пришлось убрать одну руку с седла, чтобы поддержать его. Высокий и широкоплечий рыцарь весил не меньше ста девяноста восьми фунтов без доспехов, и женщину хватило только на пять минут. Как только вороной выскочил на ровную местность, она убрала руку. Правда, тут же схватила его за ворот стёганой куртки другой.
К счастью, хотя бы путь был свободен. А из леса не доносилось никаких звуков. Чуть правее от них виднелось начало узкой тропы, и женщина ещё раз использовала кнут, чтобы заставить гунтера повернуть. Тот послушался, но не сбавил скорости, и если бы она не сжала его бока, непременно свалилась бы. И потянула за собой барона. Кроме этого конь не замечал большинство кочек и ям, а управление было затруднено.
Поэтому молодая женщина не удивилась, когда после того, как открытое пространство было преодолено, и они въехали в лес, из её горла вырвался тяжёлый выдох. Вороному очень скоро пришлось резко остановиться, так как тропинка петляла, и на одном из поворотов рос большой тополь.
Но расслабляться было ещё рано. Во-первых, красной стала почти вся правая рука Конрада. С каждой секундой воин терял кровь. И она не знала пока, как глубоко вошли болты. Надо найти безопасное место. И воду. Эва немного и осторожно толкнула барона вперёд, и попыталась дотянуться до поводьев. У неё получилось. После чего женщина не сильным тычком пятками заставила гунтера снова тронуться, но на этот раз идти шагом. Тропа не была звериной и протоптали её явно давно, однако солнце уже минут пятнадцать как висело над самыми верхушками деревьев, и лес скоро погрузится в темноту. Эва напряжённо прислушивалась, в первую очередью надеясь услышать журчание ручья или хотя бы родника, а также ожидая опасности. Чтобы успеть во время спешиться и спрятаться вместе с лошадью и находящимся без сознания спутником под деревьями в кустах или зарослях папоротника. Минут через двадцать им наконец-то повезло. Женщина спустилась в неглубокий яр, который их к ручью.
Эва спешилась возле самой воды, испытав маленькую радость от того, что можно отдохнуть после поездки в неудобном положении. Затем стала вытаскивать ноги Конрада из стремян. С этим она справилась без труда. Теперь нужно было как-то снять его с лошади. И так, чтобы не свернуть рыцарю шею. Для этого женщина ударила вороного по колену, и когда тот опустился, осторожно стащила Конрада вниз.
Затем, оставив рыцаря ненадолго, отвела коня в сторону, привязала к стволу дерева и стреножила. Ей очень повезло, что животное не было боевым, и слушалось незнакомого человека. Прежде чем вернуться к барону Эва сначала осмотрела глаза вороного. Последствия её выходки оказались не такими страшными, как она думала. Если промыть смоченной настойкой ромашки корпией, воспаление пройдёт. И поскольку обрабатывать раны Конрада придётся дольше, женщина сначала занялась его жеребцом. Достала пузырёк из сумки, оторвала кусок корпии и протёрла, на всякий случай, оба глаза. Закончив, она нежно погладила животное по холке и прошептала ласково: “Спасибо, малыш”.
Когда женщина склонилась над бароном, ей показалось, что тот что-то сказал, и сняла с его головы шлем. Однако то ли, он действительно ничего не говорил, и по-прежнему находился без сознания, то ли у него не были силы только на несколько слов. В любом случае, пока это не важно. Главное, он дышит, тело – тёплое, и сердце бьется.
Болты засели не глубоко. Спасли кольчуга и стёганая куртка. Вытащила она их легко. Зато женщина сильно умаялась, снимая с Конрада кольчугу. На это ушло много драгоценного для раненого времени. Эве показалось, что полчаса. Хотя, скорее всего, прошло меньше.
Затем женщина оторвала ещё один кусок корпии, больший по размеру, чем предыдущий и наклонилась над водой, чтобы намочить. Однако тут же отложила, увидев своё отражение. Лицо покрывала сажа. А руки, наверное, ещё грязнее. Эва быстро зачерпнула воды сложенными в ковш ладонями и умылась. Мыло в сумке у неё, конечно же, тоже было, и она решила на всякий случай вымыть лицо и руки ещё раз, с ним. И только после этого занялась рыцарем.
Раны Эва промыла не только водой, но и всё той же настойкой ромашки. После чего положила на каждую, даже те, которые были не опасны, мазь из тысячелистника. И пока занималась этим, вспомнила, что это растение цветёт как раз сейчас. Только на лугах. Даже на том холме, откуда она недавно сбежала, кажется, были островки белых, похожих на пену или кашу из манной крупы, цветов. Но тогда женщина думала о других вещах. К тому же мазь эффективнее просто перетёртых листьев.
Осталось только забинтовать. Когда Эва закончила, Конрад заворочался и приоткрыл глаза. Правда, сразу же закрыл. Что удивительно, за всё время, с того момента, как она нанесла удар, он ни разу не вскрикнул, и ни разу не застонал. Теперь нужно ждать. И через некоторое время сменить повязку.
Женщина вгляделась в его лицо. Без шрама оно было бы очень даже красивым. По крайней мере, на её взгляд. Мужественный твёрдый почти квадратный подбородок, острый ястребиным носом и синие глаза. Эва попыталась вспомнить, каким он был в молодости, но не смогла.
А затем неожиданно подул ветер. Слабый, но зато резкий, он сорвал с растущего у воды дуба один из волнистых листочков, и последний, кружась, стал опускать, словно в танце. Эве почудилась печальная мелодия, и её затошнило. А что если он всё-таки умрёт? Ведь тогда уже ничего не исправить. Она сделала всё, что могла, но знаний травницы-недоучки не хватало. Как бы ей хотелось, чтобы тот маг, спасший ему жизнь двадцать лет назад, был здесь, с ними. Но понимала, что это невозможно. Женщина встала, отошла в сторону, где её вырвало. А когда вернулась, заметила, что дубовый листочек медленно плывёт по течению ручья.
Засыпать Эва боялась и, кроме этого, не могла из-за беспокойных мыслей. Поэтому она подумала о Рикарде и других рыцарях из отряда Конрада. Но с ними всё было в порядке. Спасаться, особенно, если у тебя быстрый и не нагруженный конь, легче, чем ловить. И в этот раз им не пришлось ждать. Обитатели замка открыли ворота и подняли решётку, как только увидели, что разведчики возвращаются. Во внутреннем дворе первым спешился оруженосец барона. Но не потому, что остальные были медлительными или хотели погарцевать. Нет, это Рикард спрыгнул с коня едва ли не с ловкостью акробата. Юноша снял с головы шлем и бешеными от злости васильковыми глазами стал озираться вокруг. После чего, видимо, найдя, что хотел, он подскочил к стоящей у стены овина серой в яблоко кобыле Эвы, стремительно извлек из ножен свой меч и ударил лошадь по шее. Он слышал о людях, которым такое удавалось. Но даже сэр Конрад фон Эльхесхейн вряд ли на такое способен. Куда уж там двадцатилетнему парню?
Но в Рикарде кипела злость, и если убьет животное, принадлежавшее человеку, доведшему его до этого состояния, ему станет немного легче. Поэтому потерпев неудачу, он продолжил кромсать кобылу. И минут через пятнадцать всё-таки перерубил ей хребет. К этому времени и он, и лошадь были уже все в крови. А душераздирающие крики услышали, наверное, и призраки за стенами замка. Затем оруженосец устало опустился на землю. Глаза его всё ещё были мутными. Однако отдыхал он недолго. Меньше чем, через минуту юноша встал, вытер клинок о ночную рубашку Эвы, выпавшую из разорванного вьюка, который ещё недавно висел на луке седла и натренированным движением вложил меч в ножны. После чего быстрым шагом подошёл человеку, который когда они первый раз въехали в крепость, представился как Рагнар и доложил:
- У них латники на флангах и арбалетчики. И конница. Мы видели пятнадцать всадников. Но их, наверняка, больше. И ещё эта нежить, кажется, не боится огня. – Рикард сделал короткую паузу. Затем усмехнулся, чтобы разрядить обстановку. – Вот, и верь после этого священникам из Культа Вечного Огня.

Отредактировано Эва Пшедзаркчик (2013-10-22 17:09:48)