Только теперь, от крика, Денкрау остановился. Глянул на неподвижное тело под ногами, потом на пытающегося уползти полуэльфа.
- Дуй за лекарем, если хочешь, чтоб твоим дружки выжили. Перестарался я малость...
На миг кольнуло странное желание - убить всех, чтоб не оставлять лишних свидетелей. Так было бы разумнее, но... нельзя допустить, чтоб убийство вошло в привычку. Сейчас можно оправдать себя тем, что они и без того мрази, недостойные жить. А кто достоин? Кому это решать?
Потом можно будет оправдывать больше и больше. За последнее время сделано и так достаточно шагов к пропасти, когда люди - это всего лишь куски мяса и блеклые тени на границах сознания, так легко умирающие и не стоящие тех хлопот, которые они могут принести.
Двое точно не выживут, еще двое... да черт их знает.
- Зря вы на меня напали, - развернувшись, вампир пошел обратно из переулка. Что-то неприятно кольнуло под ребрами, Ден посмотрел вниз и одним движением вытащил шило. - Вот идиотизм...
Швырнув шило в сторону, вампир направился дальше, не опасаясь нападения сзади - теперь, когда он прислушивался, полуэльф не сможет подойти достаточно тихо... да и не захочет, наверное, если не совсем идиот.
Куда теперь? Наверное, в таверну...
Ден и правда пошел обратно в таверну, растеряв все желание бродить в одиночестве, в холоде и в сырости.

Эктегерд удивленно приподнял бровь. Положительно, сегодня ему везло на странные предложения.
- И сколько у вас бойцов? – скептически спросил он. – Потому что я, как вы сами метко подметили, ученый. И медик. Это которые изучают и лечат. А не убивают и гоняются за бандитами. Немного другая специальность. В чем-то даже противоположная. – Бросать все и подставляться под эльфийские стрелы положительно не хотелось. Не говоря уже о том, что эльфы и так были довольно прилично изучены ввиду сравнительной доступности – за исключением, разве что, их специфической этнической магии.
- Помочь в выслеживании – кивок на Энка- обработке раненых, магической поддержке, да и в непосредственном задержании пленных… Даже допросе, не восторге от этого, но специфика позволяет… Куда не шло, но сражаться - не мой конек. Не говоря уже о том, что в бою, как не странно, убивают, а банально подзаработать в моем положении можно значительно безопаснее и даже с некоторой пользой для науки.

В спину сильно-сильно толкнули. И стало больно, словно змея укусила. Ден качнулся, почувствовал, что падает, попытался подставить руки, но они тоже стали ватными, не держали, как и ноги.
Подстрелили? - никак не мог понять вампир. Потом понял. "Харт, меня подстрелили! Здесь, рядом, в переулке... ч-черт!"
Услышит или нет? И захочет ли услышать?
Грязь была совсем близко - та самая, почти не скользкая грязь, которую он еще минуту назад, перед нападением, с видом знатока оценивал. Между грязью и лицом все еще была рука. Другую Ден попытался завести за спину, стараясь нащупать и выдернуть стрелу или болт - то, что ему мешало. Что-то нащупал, ковырнул пальцем, постарался подцепить - и не смог. Нечто липкое и влажное от горячей крови не желало так просто выниматься, а расплатой за попытку была ярчайшая вспышка боли, заставившая Дена застонать и прекратить ковыряться.
- Сволочь... - опираясь теперь уже на обе руки, Ден постарался приподняться - и не смог. Руки почти не держали, а в спину словно раскаленной кочергой ткнули. Хотя нет, раскаленная кочерга могла бы уже так и не подействовать.
- В следущий раз... - почти неслышно выдохнул вампир, - буду... добивать...

Харт… Быстрый поцелуй стал ответом на все вопросы – и риторические и серьезные. Но… Наверное пока не время для слов и объяснений. Они так долго откладывают проявление радости встречи, что немудрено и саму радость растерять. Меда как сумела – ответила на поцелуй, прижавшись губами, отвечая на каждое движение губ вампира. Слишком часто за вечер они начинали целоваться и прерывались. Меда подспудно ожидала, что сейчас опять что-нибудь стрясется. Девушка отстранилась сама.
- Харт, пойдем на кровать… Тебе стоит прилечь. Ты выглядишь так, словно тебя тролль жевал. И причем явно дожевывал с момента, как ты выскочил отсюда в прошлый раз.
Медея встала на колени и затем на ноги. Потянула за собой Хартуса, подхватив по мышку. Почти мимоходом коснулась губами виска, скулы, щеки… незнакомого шрама.
Где же тебя так угораздило-то… Была бы я рядом…
- Не оставлю больше, не отпущу тебя. Собакой у ног лягу. Никому не позволю калечить… - горячий шепот.
Но как защитить  тебя от себя самого? Ведь не спроста же ты выбираешь противников, с которыми не справиться, не дойдя до предела сил или не переступив через него. Не просто так на нелюбезный взгляд отвечаешь ударом. Кому ты пытаешься доказать, и что? Себе, и только себе… Как быть мне теперь? Я не чародейка, чтобы наложить на тебя чары, я даже не вампиресса, чтобы стать с тобой вровень. Ты морщишься от запаха аконита… Жаль. Но я – зверь. Я подарю тебе другую защиту и другое исцеление. Я, как сумею, дам тебе повод самому беречь себя.
Тюфяк был набит сеном, слегка коловшимся сквозь ткань. Но зато сено было свежим. Это все же лучше, чем старая овечья шерсть или тряпье…
Медея села на самую скрипучую кровать в таверне, потянув хромающего Харта за собой.

Шинкарь либо знал нечто очень важное, либо был крайне жаден, в любом случае цена его не устроила, и он удалился прочь, оставив Мерхольда наедине со своими мыслями и прекрасными деликатесами. Наконец можно было насладиться тишиной и ужином, но тишина так и не наступила, за окном слышалась какая-то возня, похоже, что кто-то дрался.
- Как не вовремя, покушать спокойно не дадут, - раздраженно подумал барон, поднимаясь с табурета и направляясь к окну.
Открыв ставни, он выглянул наружу, вглядываясь в ночной полумрак, в просвете улочки примыкающей к главной улице виднелась фигура, возвышающаяся над лежащим телом.
- Господа, не могли бы вы шуметь в другом месте? – крикнул он нарушителям спокойствия.
Человек встрепенулся на окрик и вскинул руки так если бы в его руках был арбалет, каэдвенец инстинктивно отстранился назад в комнату и интуиция его не подвела, в ставню, на уровне того места где только что была его голова, с шипеньем вонзился арбалетный болт.
- Ах ты гнида, - выругался он, выпрыгивая из окна на крышу дровника, который был аккурат под проемом из которого выскочил воин, спускать с рук мерзавцу покушение на его жизнь, он не собирался. Пробежав по крыше несколько шагов, барон спрыгнул на землю, амортизируя приземление ногами присев на них. Почувствовав твердую землю под ногами, он рванул к арбалетчику, выхватывая на ходу меч из ножен. В это время противник, не ожидавший такого развития событий, все же стал заряжать арбалет и положив болт на тетиву, навскидку выстрелил во тьму переулка. Мерхольд же увидев что в него хотят выстрелить в очередной раз, метнулся в сторону, изменяя направление движения, что спасло ему жизнь, стрелка свистнула в стороне, пролетев мимо него.
- Что здесь произошло? – промелькнул вопрос в голове сотника, который отметил машинально, что на земле лежат трупы. Стрелок, поняв, что он промахнулся и ему не светит выжить в поединке с мечником, сделал шаг назад, выходя на свет главной улицы, и тут же срываясь в бег скрылся из виду.
- Ну теперь-то твою рожу я узнаю из тысячи, сукин сын, - мысленно заверил полуэльфа, барон.
Добежав до перекрестка, Мерхольд выскочил из-за угла и остановился, сжав от злости зубы, так как беглец исчез бесследно, преследовать его, было бы верным способом умереть, нарвавшись на выстрел из засады.
Под ногами, что-то зашевелилось, взглянув вниз, воин увидел светловолосого паренька, у которого из спины торчала стрела, удивительно, но он был еще жив.
- Это же паж ученого мужа, - вспомнил описание корчмарем паренька солдат.
- Лекаря!!! – крикнул он во все горло.
- Держись, парень, тебе повезло, что ты еще жив, - уже тихо, сказал он раненому, поднимая его на руки и направляясь в противоположную сторону от той куда убежал полуэльф, а именно ко входу в корчму, благо идти было недалеко.
- Лекаря!!! Живее!!! Расступись! Намните хлеба и паутины! – орал каэдвенец, открыв двери таверны ногой.

Эктегерд покачал головой, глядя вслед удаляющемуся незваному гостю.
«Что же затеял этот Пауль, метеором его по башке? Приличный и уважаемый ученый, и с такой компанией и такими занятиями… То есть я-то конечно во что-то подобное влипаю регулярно, но я и не строю из себя ни уважаемого, ни тем более приличного! С меня достаточно и просто неповторимого.»
Нужно было что-то делать, хотя и не очень понятно что. В первую очередь потому, что неясны были силы противника и кого вообще таковым считать – грубящих и не уважающих его вампиров, грубящих и не уважающих его вампироловов… «Или вообще того мужика с крысоопасным чуланом.» - мелькнула шальная мысль. Он выглядел относительно безобидно, и потому – особенно странно на фоне всего происходящего. «Кстати, насчет крыс. Кирр, разведай-ка, что там у наших клыкастых друзей. Сомнительно, чтобы прямо сейчас, но…  Их не стоит упускать из виду почти во всех раскладах.»
Крыс-химера подтвердил получение команды мысленным писком, и, следуя ходами своих нормальных соплеменников, недоуменно шарахающихся от него в темноте туннелей, двинулся к обители нелюдей, еще на подходе начиная прислушиваться к доносящимся оттуда звукам.
Пока разведчик следовал к цели, магик рылся в своих вещах, на всякий случай распаковывая свой оружейный и алхимический арсенал и проверяя заодно, не стянул ли или не добавил ли что-то от себя давешний вербовщик.
« - Энк, если что, выследить его сумеешь?»
Бывший пес ответил в целом утвердительно, хотя и немного сомневался насчет мест с особо сильными запахами или активным движением.
Экт как раз возился со склянками, когда слегка удивленный Кирр передал ему услышанный обрывок диалога.
«Так и знал. Они вляпались в неприятности. Вот весело-то будет…» - ученый с тоской подумал об ожидавшей его в конюшне лошади и далеких и тихих лесах…

Весна, особенно ранняя, самое ужасное время для незаметного передвижения по лесу. Деревья и кусты еще не распустили листву, из-за чего приходиться скрываться либо за стволами особо мощных деревьев или же топить себя в грязи, прикидываясь кочкой. Во время ходьбы по размытой земле раздавался мерзкий хлюпающий звук, а следы становились настолько явными, что даже пятилетний человеческий ребенок смог бы кого-то по ним выследить, имей он достаточно силы воли чтобы сконцентрироваться на поставленной задаче, а не ковырять в носу.
В такую погоду "вольные" эльфы обычно предпочитают отсиживаться в своих укрытиях. В это время нападать на караваны и направляться к чужой территории, тем более рядом с большим людским поселением, сродни самоубийству. Но разве может это крохотное обстоятельство обуздать ту злость, что закипала у Йорвета на протяжении последнего месяца. Хотя он всегда знал, что это время настанет, даже удивлялся, что люди так долго держат данное ими слово, но не думал что это произойдет в столь неподходящий сезон.
После лютой зимы эльфы остро нуждались в запасах: от имевшихся оставались лишь жалкие крохи, которых едва хватило бы на пару недель.  Два эльфа-близнеца были посланы к людям-разбойникам с теми драгоценностями, которые удалось награбить за зиму. Принцип отношений в их альянсе был предельно прост: эльфы доставляют награбленное временным союзникам, те сбывают товар и приобретают необходимое "хозяевам" сокровищ, имея при этом большой процент с продаж товара. Но, видимо, им этого оказалось не достаточно и в этот раз подлые людишки решили забрать все себе, включая жизни Далина и Валея.
Дорога к лагерю бывших партнеров заняла больше времени, чем предполагалось. По пути им встречались случайные путники, идущие в противоположную сторону, вид у них был невероятно утомленный, а в глазах читался страх. Поэтому часто приходилось останавливаться и прятаться, вслушиваясь в их разговоры Йорвету сложно было уловить что-то вразумительное. Но речь шла явно о каком-то невероятном грохоте средь ясного неба и пришествии то демона, то конца времен, то девицы на единороге: версии были столь же различны как и лица беженцев.

Брунхильга оказалась на месте, и Ден мысленно возблагодарил Мелитэле, что все сложилось именно так. Какой-нибудь другой лекарь мог бы и делов натворить. Кто-нибудь вроде него самого, например.
-Тряпки и горячую воду в комнату, бутыль спирта, щепоть фисштеха, свиной крови, десяток свечей… - слышал Денкрау голос вампирши, и удивлялся, неужто Хартус хочет и ее убить? Она такая деловая… и красивая… и добрая…
- Будь стрелок более удачлив, вы бы, милсдарь, помогли ему окончить начатое.. – снова услышал Ден ее голос, и слабо усмехнулся. Ну не может же быть, чтоб это оказалось правдой. Чтобы один болт свалил вампира насмерть, этого быть не может. Или может? Если это болт в спину, и еще так близко к…
Да нет, бред, не может того быть.
Мир тонул во вспышках тянущей боли, каждый вздох и каждое движение болью же отзывалось. Вампир услышал, как его куда-то понесли, услышал скрип ступеней, потом скрип двери, и вдруг оказался на столе. Кто-то прикоснулся к ране, натянулась ткань куртки. Почти неслышно на фоне боли кольнула досада - новая ведь была курка.
Слова Брунхильги оптимизма не внушили.
Только будет больно? Ох ты ж…
Руки еще немного двигались. Ден вдруг почувствовал, что весь взмок. Интересно, если кол забивают,
такие же ощущения? Проверять не хотелось. Он и с болтом-то не проверял бы, будь его воля. Короткая передышка – и в спину что-то уперлось, а потом Денкрау почувствовал, что кто-то потянул за болт.
Орал вампир, как резаный. Из глаз ручьями хлынули слезы, волосы моментально прилипли к вспотевшему лбу. Окончание процедуры не принесло ожидаемого облегчения, наоборот, рвануло так, словно вместо одного болта забили десяток. Напряженные мышцы спины готовы были разорваться.
Кровь… Внезапный запах одурманивал. Хотелось отказаться – но еще больше хотелось выпить. И Дену слупил второму желанию, понимая, что так будет лучше. Первый глоток он сделал неуверенно, второй – жадно, остатки допил с еще большей жадностью. Не особо полегчало, но вскоре должно помочь. Брунхильга ничего просто так не делала бы.
Неподалеку стоял все тот же человек, но пока вампиру было совсем не до него. Спас – и на том спасибо.

Лица, люди, звуки, все смешалось в сплошную карусель, лишь женщина с черными волосами, как путеводная звезда указывала путь, она стала сейчас центром внимания для Мерхольда, который без лишних вопросов проследовал за ней в альков. Положив парня на стол, лицом вниз, он отступил назад и стал наблюдать за происходящим, женщина, в которой каэдвенец без труда узнал графиню, со знанием дела взялась за извлечение смертоносного снаряда из спины паренька и все бы хорошо, да только барон первый раз в своей жизни видел, чтоб раненного поили кровью.
- Какого хрена? Это отвратительно, - подумал воин, подавив приступ тошноты, но выдавая своих эмоций на лице.
.- И да, милсдарь, прошу прощения, что не выявила благодарность за спасение нашего друга. Не желаете... вина? – обратилась к нему чернокудрая красавица, предлагая вместо вина спирт в бутыле.
- Долг каждого рыцаря, нести справедливость и помогать страждущим. Нас не представили, а я не пью с незнакомыми дамами.. Но обстоятельства таковы, что возможно поступиться этикетом. Всё же позвольте представиться – барон Мерхольд Эбергсдорф, к вашим услугам, - приложив правую руку к сердцу, слегка поклонился он даме.
Их разговор грубо прервал незнакомый мужчина, бесцеремонно заявлявший о повторной ненадобности своих услуг, и вдобавок подтрунивающий над раненым.
- Лекарь явился. Прошлый раз? Они знакомы? Кто ты такой? – появлялись вопросы один за другим. Эта история всё больше обрастала подробностями, но они только сильнее запутывали смысл. Меж пальцев незнакомца проскочила искра и он демонстративно удалился.
- А вот и чертов маг, - обнаружил для себя очередной факт Мерхольд.
- Сударыня, рад что побывал в обществе такой прекрасной дамы, но с вашего разрешения, я вынужден покинуть вас. Спокойной ночи, - откланялся он в очередной раз и направился  к выходу из импровизированной операционной.
Вернувшись в свою, комнату, солдат осмотрелся не проник ли в помещение непрошеный гость и убедившись, что он один, закрыл двери на засов и ключ, при чем сделав второй оборот не до конца и оставив его в замке. Затворив окно и заперев ставни, Мерхольд решил насладиться горячей водой, которая к счастью еще не успела остыть. Раздевись, он погрузился в ванну, поставив рядом, свой верный меч и наконец, расслабился.
В голову лезли всякие мысли, о сегодняшнем происшествии, о непонятном громе, о знакомстве графини и мага, но мозаика фрагментов никак не хотела становиться картиной. Решив, что на сегодня с него хватит, он закончил омовение и сложив аккуратно вещи рядом на табурете, оперев меч о изголовье кровати и положив под подушку два метательных ножа, Мерхольд провалился в сон.

- Тряпки и горячую воду в комнату, бутыль спирта, щепоть фисштеха, свиной крови, десяток свечей.
"Интересно, зачем свиная кровь?"
Хьюго прошел за Брунхильгой, на ходу вспоминая, что она ведь еще и хирург. Прошли в комнатку, где Дена уложили на стол, некогда служивший на размещения всяческого рода яств. И началось...
- Денкрау, сейчас будет больно и это только начало...
Рыцарь видел множество подобных случаев и не испытывал отвращения при виде подобного. Графиня делала все ловко и методично, будто бы целыми днями только и занималась тем, что вытаскивала арбалетные болты из тел таких вот невезучих.
Денкрау кричал. И выл.
Болт с чваканьем вышел из тела.
А затем... Зачем поить человека свиной кровью? Тут стало не по себе. Совсем не по себе.
"Нет, возможно, у свиной крови существует какое-нибудь особое действие, хоть это и кажется мне бредом, но... неприятно".
Фон Вальхалл попытался выкинуть это из головы, радуясь тому, что из тела парня болт был благополучно извлечен. Оставалось только ждать, время, как известно, лечит.
Рыцарь вздохнул и медленно побрел в свою комнату, до которой так и не дошел в первый раз. Комнатка оказалась вполне приличной, и рыцарь, раздевшись и положив меч рядом с кроватью, провалился в сон без лишних мыслей, иллюзий и снов. Он очень устал.

Да, завтра… - хотел ответить Денкрау и не смог. Боль была далекой и близкой одновременно, спину подергивало, хоть мышцы и расслаблялись под действием лекарств. Магик, человек, даже Брунхильга – все смешалось. Слова, мысли, образы, сны… Снова дернуло спину, но слабо, отдаленно, потом потянуло, и Ден почувствовал себя луком, которого пытается натянуть пока еще слабый, неуверенный лучник. И словно снова кладется в спину стрела, на сей раз деревянная, проникает глубже, глубже, но не может вылететь, не доходит даже до ребер спереди. И разочарованный лучник бросает свое оружие на стол, на ровные, шершавые доски, а рядом падает стрела – последняя.
Покачивает. Горячо, влажно… тяжело. Боль притупилась – но все равно осталась, она подобна солнечному свету, пробивающемуся через зимние тяжелые тучи, рассеивающемуся в воздухе. Как в первый год – неприятно, но еще терпимо, и так хочется забиться в тень, но понимаешь, что от этого света спасения нет, надо терпеть… и именно потому он еще нестерпимее.
Голоса. Брунхильги, Хартуса, Медеи Червонни. Что-то говорят – но совсем не понять, что. Говорят тихо. Отдаленно. Монотонное жужжание в голове, в мире мокрого снега, слабого света и отдаленной боли. Ден уже и сам становится снегом, льдом, покрывающим зимнюю реку, и приходят рыбаки, и долбят в спину льда, закидывают удочки с острыми крючками, пытаются выловить из реки мелкую рыбешку. Сонно, нехотя, едва-едва колышутся замерзшие водоросли в глубине, и шелестит под порывами теплого ветра не менее замерзший камыш надо льдом. А он сам, почти невесомый, стоит над собой же – льдом, у самого берега. Неровная кладка, сколоченная из полусгнивших бревен и таких же досок, проваливается, и кажется, что проваливается весь мир, лед, стол… Ден в панике просыпается на миг – и снова засыпает, успокоившись. Никто никуда не провалился. Но легче от того не становится…

Сбивчивый рассказ мужчины разворачивал перед Медой гобелен каких-то невероятных событий, странных и страшных, не похожих на собственный путь девушки по большаку. Чудовища, принцы,  проклятия, погромы…
- Смотрю, спасение оборотницы – одно из самых заурядных событий в такой бурной жизни, - девушка боялась показать, как жалеет своего мужчину, как больно видеть эти свидетельства ран. Медея через силу улыбалась, ощущая, как рука Хартуса гладит шрамы ее собственной ладонью. Каждый из них был рвущей, грызущей, изматывающей болью. – Я понимаю о чем ты… мне тоже доставалось именно от людей, особенно в начале. Даже охотники и ведьмаки оказывались милосерднее подвыпившего кмета, соблазнившегося отсутствием провожатых у бардессы.
- И до встречи с тобой мне было на все плевать.. – смысл фразы неторопливо доходил до рассудка.
- А теперь? Ты станешь, хоть немного беречь себя? – глаза ловят взгляд черных глаз, ладошка гладит лицо, такое дорогое и так давно не виданное, тело, принадлежавшее ей лишь одну ночь и так изменившееся с тех пор…
Объятия были теплыми и надежными. Вместе. Я рядом. Девушка прижалась всем телом к вампиру, спрятала лицо у него на груди
- Что же, Ден тебя спас, а ты даже проверить, как он там не хочешь? Я, конечно, не все знаю про вас, но это же кажется правильным…- легкий укор, больше для порядка. - Хотя я рада, что проклятие уже снято… Вот только тогда почему тебя так скрутило, когда он в беду попал? И откуда ты узнал, что именно в подворотне? И что мне делать, если это повторится?

Подходя к примерному расположению разбойничьего лагеря, сейдхе заметили, что атмосфера вокруг стала намного суше: в воздухе не было такой привычной и осточертевшей влажности, ноги уже не утопали в грязи, а земля была покрыта каким-то серым порошком, явно облегчавшим передвижение, хоть он и затруднял дыхание. Такое окружение не было в новинку для путников и один из эльфов прибавил шаг, тихо выругавшись, а за ним, переглянувшись, побежали остальные.
- Проклятье, как чувствовал что увижу нечто подобное. Черт возьми, что здесь произошло? - Сильно ударив ладонью по стволу дерева, вернее по тому что от него осталось, завопил эльф, первым пришедший на пепелище.
- Тише Тиверан, тут может быть засада или еще какой враг по близости, - Положив руку на плечо товарищу, прошептал Риверад, хотя из-за того, что он закрывал рот рукой, это походило скорее на шипение. Оглядевшись вокруг, он добавил. - Надо получше здесь осмотреться, может, выясним чего... - Он глубоко вздохнул, сжал руку на плече Тиверана сильнее и посмотрел на остальных приближающихся братьев по оружию. - Только потише, она может подстерегать везде. Я прямо чувствую её своей кожей.
- Снова ты про свою невидимую опасность, - похлопал по спине напрягшегося эльфа новичок, ухмыляясь, хотя глаза его метались по округе. - Да отцепись ты уже от него и принимайся за дело! - Аморивойл схватил его за рукав жилета из козлиной кожи и повел внутрь лагеря.
Когда Йорвет подошел к месту событий, сейдхе уже во всю орудовали в лагере: осматривали пепелище, искали следы, копались в некогда принадлежавших людям вещах и испытывали остатки избушек на прочность. При всем этом в лагере стояла абсолютная тишина, как будто тут их и вовсе не было и никто не нарушал покоя этого погибшего места. Она была всепоглощающей и отдавалась в ушах все усиливающимся звоном, или, может, с главой этого отряда было что-то не то. Только эльф открыл рот, как Тиверан, неожиданно обессиливший, мягко упал на колени и, прервав тишину. тихо произнес:
- Bloede...
Остальные эльфы были так увлечены своим расследованием, что не заметили этого, Йорвет же поспешил узнать, в чем дело. Увиденное, сразу без слов, объяснило поведение Тиверана. На земле, покрытые пеплом, лежали останки когда-то таких дружных и таких разных братьев, хотя это даже сложно было назвать останками: звери очень постарались, и от тел эльфов почти ничего не осталось.
- Риверад, наконец твоя лопатка пригодиться по назначению. Для полного ритуала нет времени, но это не значит что бросим их тут вот так, - холодно сказал Йорвет, привлекая внимание других эльфов, несмотря на то что на сердце была поглощающая тоска. Одно дело предполагать вероятную смерть друзей, другое - найти их останки.
- Найди живое дерево по своему усмотрению и... организуй под ним последнее пристанище нашим братьям.

Отредактировано Йорвет (2013-01-08 15:46:23)