Крестьяне что-то рассказывали, но Ден почти не слушал. И в то же время каждое слово впечатывалось в память, как кувалдой. Каждое слово. Каждый шорох. Каждая капля.
И голос, от которого в голове звенело. Ден дышал все глубже. Все быстрее. Все испуганней.
— Знает. Что сделает? Хм... А как ты думаешь? Убивать тебя — ты что?! Как можно? Нет, ты слишком ценен, как и... Да, ты ценен. Знаешь, ваша раса изучена крайне-крайне мало.
Знаю. Хорошо знаю. Уголки губ дернулись, едва не приоткрыв зубы в оскале. Дену ой как не хотелось, чтоб его вдруг начали изучать. Какое-то слово... нехорошее. Вызывает не самые лучшие ассоциации.
Правда, признаюсь, не за этим ты мне нужен... высший вампир.
Он действительно это сказал? Вслух?
Дена словно удалили. Он дернул плечами, резко поднял голову, осматриваясь. Да, вслух. Люди вокруг... шок, злоба, страх. Яркими мазками, резкими чертами на их лицах. Голоса разрывают уши. Страшно.
— Что-о-о? Хде вомпер?.. Энтот парень же...
— А я грил, а я грил, дурни вы! Он — упырь, она — ведьма, а ведьмун, он и есть ведьмун. Жечь их! Жечь!
Жечь. Жечь? Положим, я это переживу. Элисса, Шанк – нет. Хе! Я же говорил, без меня безопаснее.
Голова кружилась. Кошмары оборачивались явью. Дубинки, вилы... Испытать это все на себе еще не доводилось, но воображение прекрасно справлялось с рисованием самых безобразных картин.
— Помолкни. Так... Вы грите, что он вомпер? – спросил староста. И маг ответил ему так, как и должен был ответить маг – властно и самоуверенно.
— Да. Это так. И что же? Он мой.
Так или иначе... Ему-то что от меня надо?
Кметы решили так просто не сдаваться. Напрасно – с магом им не справиться. Тот же, судя по виду, вовсе не боялся. А чего ему бояться, если он их запросто испепелить может?
— А то, милсдарь чаровник, что мы яво сейчас... того. Жечь будем. И не надобно усяких там... кыкс... эск... кыкспрериментов. От!
- И мне не надо, - тихо прошептал Ден. - И жечь - тоже. Не надо.
Толпа надвигалась. Вампир даже заметил кол – самую банальную, но оттого вовсе не приятную вещицу. Маг не мешал. Он смотрел, давая людям время приблизиться. Идиоты, он же вас всех сейчас... Но, может, нас он потом не убьет. Эксперименты. Только бы не эксперименты. Только бы не...
Смех. Прямо в голове. Издевательский, холодный. Ден зло оскалился, пытаясь вернуть себе остатки давно подрастерянной храбрости.   
Сволочь. Сукин сын!
Люди все еще приближались. И на миг вампиру даже показалось, что чародей передумал их останавливать. В панике Ден рванул веревки, но держали они крепко. Несмотря на дождь, заливающий все вокруг, несмотря на тучи над головами и покрывающую оружие кметов грязь, блики на вилах были видны удивительно отчетливо.
Смотреть на них не было сил.

Море. Палуба корабля. Берег, скрывающийся вдали. «..а давай я тебя помощником своим возьму на камбуз, а?...» Билл, нет, я же помню, нет, нет, не иди сюда! Крик застывает на губах, кок падает в лужу собственной крови. Капли - веером, дождем сверкнувшие на солнце, пролившиеся на палубу, теплое тело под руками, боль, кровь, кровь, своя, чужая, на палубе, на лице, на клыках.
Треск. Грохот катаемой по палубе пушки. Треск мачты. Крики. Гидра. Вынырнуть, не хватает воздуха...
Туман.  Жаль, что ты тоже выжил..
Парусник качается по волнам. Вспышка. Взрыв. Грохот. И призраки – призраки Дикого Гона. Мечи, разрывающие тело.
Я жив?
Жив.
Жив.
Тьма перед глазами.
Крышка гроба.
Факел... ведьмак.
- Ты не выглядишь сильно способным и опасным существом – может, слишком молод...
Обидно. Но и хорошо.

Холодно. Кровь на ладонях – какой интересный вкус, как интересно ее слизнуть, если незаметно. Кровь. Целый колодец с кровью.
Страх.
- Алика, я не боюсь ничего! Ни твоих родителей, ни братьев, никого! Ты мне веришь?
- Тебе лучше уйти...
- ... да. Я знаю.
Холодно.

Дождь. Капает. Капает. Заливает. Жив? Мертв? Я..
Песок.
Ден вырывался. Пытался вырваться. Песок. Я не могу тут оставаться. Я же жив. Я жив! Не хороните меня. Нет, только не так. Нет!
Нет....
Он понял, что кричит. И не собирался останавливаться.

— Жуткое дело было, я вам скажу, милсдари. Жуткое до того, что, простите, и в штаны навалить недолго. Вот. Стрелы летали, как блохи, так их... Энто... того, значит. И точнехонько так летали, что и ни этого поганого ведьмака, ни упыря, ни бабы не затронули, а токмо все друзей моих: Яцека, Болеку, Зибора да остальных косили. Вот такие дела, милсдари. Позвольте, еще кружечку. Пивко больно славное. Во-от. Так-то.
В душной корчме, где было тесно настолько, что особо удалым молодцам и руку не приходилось протягивать, дабы щипнуть разносчицу, нынче был праздник. А как же ж, помер местный граф и наместник Юлик Дыба, как прозвал его народ. Любил этот старикашка не на кол сажать, не на виселице вздергивать, а на дыбе растягивать. С чувством делал, самолично порою. А человек он был порывистый и вспыльчивый, так что как ни неделя — так уже кто-нибудь и орет на дыбе. И как тут не порадоваться, что умер он?
— Ну, так вот чего, енто... Хто стрелял? Дык, кажися, энто ельфы поганые были, чтоб им провалиться. Хто ж ышо так смогет? — увлеченно повествовал кмет, что звался Януш, коему удалось унести ноги из той заварушки. — Дальше? Эх-хе, господа хорошие, а пивко-то кончилось... О, щедрые милсдари, благодарствую. Дальше дело так было...
История пошла своим чередом, щедро сдобренная пивом и вареными раками, коих добрые и щедрые господа рыцари заказали для рассказчика. В таверне становилось все жарче и жарче, будто краснолюдский горн был установлен где-нибудь в подполе. Разносчицы уже не визжали и не краснели, с покорным видом терпя щипки особо бойких ухажеров. Пара человек забралась на стол, ловко отплясывая на нем, распевая песню "Старая Мэри", все приличные слова которой умещались в ее название. Таверна жила своей маленькой жизнью.
— Ты чего? Давай дальше рассказывай, а то присосался! — прикрикнул на Януша молодой рыцарь.
— Ну, слухайте!

***

Как девушка, что не была чародейкой, смогла услышать слова, сказанные телепатически — вопрос, ответа на который слушателям узнать не дано. Можно лишь предположить, что в минуты, полные опасностей, мысли девушки и мысли вампира настолько перепились, что стали, словно общими. Что же послужило причиной этого объединения? — спросите вы. Может, чувство, чувство дружбы, привязанности, благодарности или... чего-то большего?
Кровь. Алая, густая. Много крови. Тяжелыми каплями падала она на землю, в лужи, не желая впитываться в мокрый песок, окрашивая лужи в ядовито-красный цвет. Невысокий кмет бросился в сторону, но его просто сбила стрела, с такой силой и яростью она была пущена. Еще один рванулся в кусты, а стрелы отмечали его пусть. Оставляя кровавые следы, он скрылся за пепелищем. Кмета звали Януш.
Все это длилось не больше трех-четыре мгновений, но казалось, что прошел день. Два. Неделя. Будто целый месяц стрелы пробивали беззащитные тела. В единый миг все кончилось. Хлюпнула кровь под телами умирающих, чертыхнулся маг, швырнув огненный шар в заросли. Но промазал. Белые, будто призраки фигуры отделились от чернеющей громады леса, и погоняя коней помчались к развалинам, а кони их, казалось, не касаются копытами земли, парят над нею. Всего лишь казалось. Еще державшийся на ногах крестьянин упал на колени, моля о пощаде. Кровавая полоса брызнула в Шанка, испачкав тому все лицо. Чародей в стороне не остался, изжарив троих огненной струей.
— Шанк! Вылазь из-под этого мяса и помоги! Курорт закончен, забираем вещички и валим! — пискнула Элисса, оттаскивая бесчувственного вампира в сторону. Ведьмак напрягся и сбросил с себя трупы кметов, ошалело глядя по сторонам и выставив кинжал перед собой. Но он не успел. Совсем чуточку. Один всадник ловко подхватил Элиссу, второй — Дена, а третий — чародея, предварительно треснув его мечом по затылку. Ведьмака же, как печально это ни было, с собой не взяли. Конь, глухо стуча копытами по мокрой земле, стремительно удалялись в сторону леча.
"Эх-хе, нет. Так дело не пойдет. Ведьмак я или не ведьмак, отобедай мною кикимора?!"
В один скачок он оказался у того места, где было складировано забранное имущество, еще миг — и мечи при нем, еще — и Кляка, радостно заржав, кинулась вслед за... эльфами. Шанк-то все видел, на то он и ведьмак.
Грохотанье заставило содрогнуться землю, а молния, ударившая в дерево, расколола его. Природа бушевала. Злилась на наглость и невежество этих людей, что занимаются своими делами, режут и стреляют друг в друга, не видя ее могущества. Кто они — люди?! Маленькие, никчемные, но как муравьи упрямые и дерзкие. Они хотят сокрушить ее? Они хотят вырубить, сжечь, заполонить грязью ее царство? Она покажет им, она усмирит их, ведь она была здесь раньше, чем все, все они. Все! Она — Царица! Ее мир!
Струи дождя падали в алые лужицы, стучали по обгоревшим остаткам домов, сбивали желтые листья с деревьев. Порывы ветра постепенно усиливались, грозя с корнем вырвать вековые дубы, размозжив ими головы тех несчастных, что посмели посягать на могущество Природы.
Эльфы переговаривались на своем языке, а в переводе на общий язык это звучало бы так:
— Сильрааллей, ты точно ничего не перепутал?
— Нет. Я не перепутал. Маг и парень, что назвался лекарем. Только зачем ты схватил эту девчонку?
— Мне... мне показалось, что она... что она может чем-нибудь нам помочь.
Говоривший первым эльф скривил губы в усмешке, но ничего не произнес. Остальные эльфы молчали и напоминали статуи в своих серых плащах.
Ведьмак гнал лошадь так, что и за милю услышать можно, а чуткий слух эльфов уловил его сразу же.
— Почему ты не убил его?
— Я убил всех.
Пятеро эльфов вместе с Нильраллеем резко развернулись, поскакав навстречу Шанку.
— Стой!
Монстробой криво ухмыльнулся. Дорогу ему не загородит никто.
— Отвечай, кто ты такой! — Бледное лицо эльфа стало серым от злобы.
— Я ведьмак. А мои друзья у вас. И вы мне их вернете.
— Ведьмак, говоришь... — Нильраллей покусал губу, словно принимая какое-то решение. — Езжай за нами.
Ведьмак пожал плечами, хмыкнул и без разговоров двинулся за эльфами. А ему-то что? Дорожка всяко вперед приведет, а каким путем — так это неважно.

***

— Ну, господа лыцари, как вам история? — раскрывая щербатый рот, произнес Януш.
— Не стоит ничего она. Ты больше рассказывал о том, как драпал по лесу и терял свои штаны, но интересного было мало. Хотя... она, пожалуй, была лучшая из тех, что мы слышали за последнее время. Правда, сэр Эрик?
— Хороша история Януш, хороша. Вот тебе награда, и смотри, чтоб язык твой не пересох от таких длительных рассказов.
Золотая монетка завертелась на столе, со звоном упав. А разносчица торопливо принесла к столу еще порцию раков, жареных рябчиков, три кружки пива и бутыль сивухи. Януш давно не был так доволен, как сейчас. Отличный день, ведь помер старый Юлик Дыба, в карманах у Януша завелись деньги, а стол был уставлен яствами такими, что и глаз жмурится!
— За-апевай! — грохнули десятки луженых глоток в таверне, и уже в десятый раз "Старая Мэри" зазвучала в этот веселый день. Застучали подошвы сапог на столах, сцепились руки в борьбе, вливалось спиртное в горло. А вот старый Юлик Дыба не любил таких дел, тотчас пара особо ретивых извивалось бы на дыбе, но, эх, помер старый Юлик, и некому усмирить буйные головы.

***

В лунной ночи медленно шел здоровенный костлявый черный кот. Он был настолько черный, что только два ядовито-зеленых глаза блестели в темноте. Большая мышь дергалась у него в зубах, тихо попискивая. Махнув длинным худым хвостом, он противно мяукнул и скрылся в ночи, растворившись в сумраке. Славный день.

Холодно. Вроде бы и не должно это так беспокоить, вроде и не должна волновать вампира промокшая и вывалявшаяся в грязи одежда и холод, а поди ж ты... неуютно-то как. И даже то, что в пещере, куда прибыли эльфы, оказалось неожиданно тепло, как-то и не радовало особо. Пережитый ужас отзывается в голове слабым эхом, заставляя переживать себя снова и снова - слабее и слабее, оставляя пустоту.
Ругань, крики, шелест. Ничего не видно - да и видеть ничего не хочется. Провалиться бы во тьму, и будь что будет. Но это же не выход - и рано или поздно придется вставать, что-то делать, выбираться, выкапываться...
Ден глубоко вдохнул, набирая в легкие воздух. Качнул головой, словно пытаясь вынырнуть из омута, захватывающего его с головой. Омута безразличия.
- Мне руки кто-нибудь развяжет? - поинтересовался Денкрау у ведьмака. Он-то был свободен... относительно. Элисса тоже - и даже умудрялась пакостить. Элисса... наверное, теперь-то ее отношение к нему изменится. Я ведь дальний родич тех тварей, которые расцарапали ей ногу и чуть ее не убили. Но... почему она тогда меня тащила, если знает?
Ден задумчиво посмотрел на девушку, наконец-то начиная оживать, и почувствовал, как почти притихший пережитый страх снова накатывает волной.
Трус я все-таки... - он отвернулся, опустив голову, слегка прикусил губу. Резко выдохнул. Попытался собраться с мыслями, но мысли решили прогуляться отдельно. Вместе с силой воли и желанием что-либо делать.
Я жив.
Звуки. Запахи мокрого камня, мокрого мха, мокрой одежды. Запах крови. Земля под ногами.
Да, я все-таки жив.
Лицо у Дена было растерянное. Но понемногу вампир приходил в себя.

Эльфы холодно поглядели на Денкрау, но один из них, повинуясь кивку предводителя, разрезал ножом путы. Было заметно, что они вовсе не хотят причинить зла парню, напротив, они глядели на него... с надеждой?
Чародея стащили с лошади, стараясь не причинить ему вреда. Тот понемногу приходил в себя и испепелял взглядом троицу искателей приключений, а заодно и эльфов.
Предводитель внимательно выслушал слова Элиссы. Столь внимательно, что могло показаться, будто бы он проникся ими.
- Знаешь, я сталкивался со множеством людей, размышляющих так же, как и ты. И те стражники, те монстры, что убили моих друзей и изнасиловали моих дочерей, тоже спрашивали меня, когда я медленно резам им глотки: "За что, эльф? За что ты убиваешь нас, ты, мерзкая тварь?" - слова рвались из него, мужчине не удавалось их контролировать. - За что? Как у них хватило наглости спросить это? Я - тварь? А кто они, кто вы, ты? Какая разница? Я раньше верил, что не все люди такие. А теперь... теперь просто не могу продолжать верить. Идемте.
Волшебника поволокли, вампир, Элисса и ведьмак, поддерживающий девушку, шли сами. Пещера сначала сужалась, затем расширилась, а после, они вышли на открытое пространство, столь большое, что стен и сводов не было видно. Зато у костра сидело около десятка эльфов. Выглядели они не самым лучшим образом: усталые и поникшие, перевязанные и кое-как заштопанные, с разбитыми лицами и сломанными частями тел. Все это больше походило на лазает. До Денкрау начало доходить...
- Располагайтесь пока. Потом узнаете, зачем вы здесь.
Эльфы отошли к своим, оставив товарищей по несчастью в одиночестве. Шанк все еще находился в плохом настроении.
- Ну, вот и вляпались. Элисса, - сказал он тише, - ты ведь не хочешь, чтобы нам медленно, плавно и с мастерством перерезали глотки, как тем стражникам, правда? Пожалей эльфов с расшатанными нервами и постарайся молчать. Как нога?
В пещере было очень сухо и тепло. Шанк смотрел по сторонам, прекрасно видя в темноте. Ничего хорошего он не увидел: выход был обнаружен только один, и он охранялся. Сама пещера была огромна. И, наверное, еще один выход стоило бы поискать. Но позже.
Он оглядел эльфов. Хорошо же их потрепало. Любой бы не выдержал, и ведьмак полностью был с ними солидарен и понимал причину их нервозности. Однако не понимал он одного: почему не везет именно им?
Эльфы бегло разговаривали на своем языке, и Шанк разбирал только обрывки слов и фраз. Его предположение подтвердилось.
- Денкрау, а знаешь, что ты здесь - невероятно ценный субъект? А вот по поводу ценности меня и Элиссы я сильно сомневаюсь. Ну, ладно, поживем - увидим.
Тут к путникам подошел тот эльф, что стал жертвой проказы Элиссы, и подал три плошки с каким-то жиденьким содержимым и, кажется, корешками. Ведьмак поморщился и скривился. Но уселся прямо на пол пещеры и принялся кушать, давая понять товарищам, что и им поесть бы не помешало.

Нельзя же так…
Ден прекрасно понимал эльфов. Вот просто чудесно понимал. Снова чарующее колдовство песни – после пережитого страха, после всех событий, после... Слишком хорошо. Зацепает, рвет за душу – о да, она точно есть, иначе бы так не болело.
Да. Хороший способ узнать, есть ли на самом деле душа. Почему только ему не все верят?
Слушали эльфы. Слушал ведьмак. Ден поморщился, вытирая выступившие слезы. И даже не столько песня тронула его, сколько создавшаяся на миг атмосфера. Светло. Хорошо. Непривычно.
Даже закончившись, песня какое-то время звучала. В окружающем пространстве бродили ее исцеляющие отголоски.
Эльф принес тряпки, которые и бинтами-то не назвать, но это, похоже, и все, что у них было. Вампир благодарно кивнул ему, но представитель старшего, как для людей, народа, наверное, и не заметил этого – вон как на бардессу засмотрелся. Едва заметно пожав плечами, вампир принялся приводить тряпье в более-менее бинтообразное состояние, выбирая что почище.
- Вот, Денкрау, правильно ты это сделал, - заговорил через какое-то время ведьмак. - Элиссе очень нужно поменять повязку.
- Угу… - отвлекшись от своего занятия, Ден бросил быстрый взгляд на ведьмака, пытаясь понять, что именно он хотел этим сказать. Но… вроде именно то, что сказал, и хотел, и никакого двойного дна тут не было. Денкрау с каким-то странным удивлением подумал, что ведьмака он все еще опасается. Хотя… ведь вроде уже и не надо?
- Сейчас перевяжут тебя, девочка, и нам наконец-таки должны рассказать причину вашего или нашего похищения, - продолжил Шанк. - Возможно, Денкрау заставят лечить. Долго и упорно. До полного выздоровления. А если полного выздоровления не наступит, то нас не выпустят. Вот так, кажется мне, они и скажут. Может, добавят что еще о том, что мы - блохи, и о смертях блох никто плакать не будет.
- Глупости. Ничего нам не будет. Я сделаю все, что смогу, чтоб вылечить тех, кто в этом нуждается. Все же мы задолжали эльфам, если бы не они, то… - Ден поежился и не договорил. – Неприятно, когда вот так... когда связаны руки. Но сейчас-то они развязаны, - о да, эта фраза не означала ничего и означала многое. Обещание дорого продать свою жизнь, если придется. И страх, что получится снова так же, как в деревне. Там его застали врасплох, все произошло слишком быстро. Сейчас он будет готов.
- Но я не думаю, что нам что-то грозит. С этой стороны, я имею в виду. Да... – смотав последний бинт, вампир повернулся к девушке и улыбнулся, отчего-то повеселев. - Элисса, это, конечно, очень нескромная просьба с моей стороны, но покажи-ка ножку.
Стараясь причинить как можно меньше боли, Денкрау аккуратно размотал повязку и осмотрел рану. Он с облегчением обнаружил, что ничего страшного не произошло. Заражения нет, правда, выглядит не ахти, но запах хороший. И кровь – вот она, немного выступило – тоже пахнет вполне прилично. 
- Хорошая штука твое лекарство, Шанк. Рецептиком не поделишься? – удовлетворенно улыбнулся Денкрау. – Заражения нет. Пройдет не так много времени – и ножка опять будет совершенно целая. Ну, с шрамиком, правда. Но зато как оригинально. Какой еще бард может таким похвастаться? – обработав рану, Ден принялся снова перевязывать ногу девушки. Немного раздражало, что сумка с остатками лекарств была несколько раз вываляна в грязи и в некоторой степени промокла. Хорошо хоть, что и мази, и прочие лекарства принято хранить в непроницаемых емкостях. И, может, хорошо, что книги забрали еще в той злополучной библиотеке? Иначе все равно они были бы потеряны.  – Элисса, а ты не жалеешь, что сбежала из темницы? Все же мы с Шанком – та еще компания… Да и вообще, лишние неприятности на твою голову.
Мы с Шанком. Как странно это звучит.

Ведьмак зевнул, вытянул ноги и прикрыл глаза. Ему хотелось спать, свернувшись под теплым меховым плащом, не видя снов, отдыхая душой и телом. Но кругом маячили опасности, и подобный сон был так же редок, как и луч солнца в этой пещере.
- Правильно, глупости. Однако все вокруг состоит именно из глупостей и нелепостей... - Шанк, любивший пофилософствовать, продолжал: - Мы им должны? Да нет же, уже нет. Уже не должны или скоро не будем. Мы, вернее, ты, еще вернее, твои умения - товар, который пропал бы, если бы они его не спасли. Но спасли они его только потому, что он им был нужен. Окажись мы странствующими проповедниками, думаешь, наши шкуры были бы еще целы? Ох, сколько "бы"....
Ведьмака несло. Ему уже было наплевать на то, что его могут услышать и понять совсем не те. Он, молчавший большую часть своей жизни, наконец получил возможность поговорить - и не важно, о чем, когда... Важно было только с кем.
Элисса тоже разговорилась, в ее словах чувствовалась взволнованность поэта, и даже ведьмак, напрочь лишенный дара стихосложения, чувствовал это.
- Забудь все, что сказала, девочка. Я, Денкрау, любой, кого ты можешь принять за друга, склонен предать много больше, чем оставаться верным. И, надеюсь, тебе никогда в жизни не придется переживать подобное. Потому что один раз - интересно, второй - страшно, а начиная с третьего раза ты станешь такой же, как я, как Ден, как эти эльфы, как те кметы. Другой, понимаешь? - Его желтые глаза сверкали. - Наверное, ты считаешь себя одной из нас всех. Неправда. Ты другая и пока ты остаешься другой, ты будешь лучше. Помни, третий раз - и больше никогда не вернуться.
Шанк еще раз зевнул, как будто и не произносил столько умных слов враз, и повернулся к эльфам. Некоторые из них вовсе не смотрели на странную компанию, другие ненавязчиво прислушивалась, а третьи задремали.
Тот, что звался Сильрааллей, поднялся и резкой, какой-то дерганой походкой подошел к путникам. Только теперь они заметили, что его левая нага была перемотана таким грязным тряпьем, что непонятно было: где кровь, где грязь, а где гной.
- Лекарь. Ты - лекарь. - Он указал на вампира. - Ты поможешь. Пятеро женщин, семеро мужчин. Ранены. Еще четверо умерло. Мы не знаем, как еще лечить. Раны гноятся и воспаляются. Просто помоги. Мы спасли, ты поможешь. И все. - Его речь была нескладной, он с трудом подбирал нужные слова, но голос звучал твердо и решительно.  - Ты очень красиво играешь и поешь, - произнес он, повернувшись к Элиссе. - Мы признаем, что ты - хоть и человек - делаешь это лучше множества эльфов. Ты можешь говорить молча, говорить душой. Спасибо. - Ведьмак надеялся, что его хоть бы не назовут подлым выродком. - Ты. Пойдешь со мной. Тебя ждут.
"Меня? Ждут?! - чуть не крикнул Шанк. - Ты ошибся, эльф, или просто хочешь поиздеваться?" - он усилием воли успокоил себя, чуть насмешливо глядя на эльфа.
- Ты. - Ему. Это говорили ему.
Сильрааллей указал Денкрау на группу эльфов.
- Тебе скажут там.
Ведьмак поднялся, чувствуя, как в сапогах хлюпает вода. И не будешь же сейчас менять, сапоги снимать, черт подери эту воду.
- Ну, пошли, - сердито бросил он.
Это было яснее ясного. Шанк привык, что он одинок, что его сторонятся, что ждать его могут только в Обители ведьмаков. А тут нате - ждут. Он воспринимал это болезненно, одновременно желая и не желая этого. Он должен быть таким, как прежде. Но каково это, быть другим?
Стоило узнать.
Пещера в том месте, куда его вели, освещена совсем не была, и мрак властвовал здесь. Но Шанк прекрасно различал все, испытывая какое-то странное удовольствие от того, что он - иной. Тихо шуршали его сапоги, резко стукала о каменный пол обувь эльфа, шагавшего вкривь и вкось.
Впереди показалось наспех сконструированное сооружение, которое, очевидно, было чем-то вроде шалаша.
"Наверное, там женщины. Что за черт?"

К Дену подошел другой эльф, говоривший на Общем язык намного лучше Сильрааллея.
- Сударь лекарь. У нас очень тяжело ранены трое мужчин, еще двое просто нуждаются в уходе. Женщины... Не знаю, слышали ли вы... Они... Их... Стражники. Понимаете? Некоторые пали духом, у некоторых раны, ушибы, ибо монстры, сущие монстры... Всех, понимаете? Даже детишек. - Он отвернулся.

Молодой эльф, что проделками Элиссы сверзился с коня, улучил момент и подсел к девушке.
- Прости меня. Я... Прости. Ты так красиво играешь, я никогда не слышал, чтобы вот так... Ты ничего не знаешь о нас, но сказала, спела так, словно пережила все, все... Как будто сама все видела. - Эльф смущался до крайности. - А как тебя зовут?

- Да, можете, - ответил Денкрау, подходя к раненому с гангреной и давая ему водки. – Вот, выпей. Легче будет. Переосмыслить все ты еще успеешь. Сейчас лучше не думать.
Судя по взгляду мутноватых глаз, эльф явно хотел послать лекаря ко всем чертям, но подчинился.
- Вот так, - сказал вампир, оставив пустую чашку и повернулся к относительно здоровому сородичу раненых. – Найдите кого-то, кто уверенно держит меч. Нужно будет сделать все максимально быстро, а у меня будут заняты руки, - вампир снова склонился над эльфом и перехватил его взгляд. Поймал. Зацепил. Погрузил эльфа в глубокий сон. Ден отдавал себе отчет, что теперь и сам может устать значительно быстрее, но на то, чтоб помочь раненным, его сил должно хватить.
Хоть бы и в самом деле хватило. Хоть бы это оказалось в его силах!
Предоставив эльфам решать, кто из них поможет с гангреной, вампир, не теряя времени, тщательно вымыл руки, закатал рукава, повязал на голову одну из тряпок, чтоб волосы не лезли в лицо, и занялся продолжавшим стонать раненным.
- Как его зовут? – спросил так называемый лекарь у окружающих, промывая раны и очищая их от гноя. – Так… Если есть еще один нож, то прокалите и его, - лохмотья гниющей плоти Ден просто отрезал. Не зашивая, позволяя крови течь. - Не обязательно острый, но он должен быть… раскаленным. И быстрее.
Колесо вам в гузно! – подумал Ден с досадой. Никто не мог бы сделать такое, иначе бы его не звали, не спасали. Кто-то должен был брать ответственность на себя. Но Ден злился – на эльфов, на людей, даже на раненых. Эльф стонал, не приходя в сознание настолько, чтоб его можно было зацепить и погрузить в сон без сновидений и почти без боли.
Мысленно ругаясь, вампир продолжал работать. Кровоточащие с излишней обильностью раны пришлось прижигать раскаленным ножом. Запах горелой плоти, крики – демоническая атмосферка. А ведь это дело рук людей. Людей. Людей, черт бы их побрал. Не всех. Только тех… кому в мире не живется.
Дело близилось к концу. Из тряпок получались даже относительно ровные повязки. И даже становилось похоже на то, что эльф переживет этот день. Если окажется достаточно крепким. На память ему останутся шрамы и воспоминания. Неприятные – что те, что другие. Сколько прошло времени, Ден не знал – может, несколько минут, может, часы. А может, правда где-то посередине. Как всегда – где-то там.
- Нашли кого-то? – спросил вампир у эльфов, отмывая руки от крови. Ее запах на фоне прочих «ароматов» вызывал разве что досаду. Неприятный, болезненный, он никак не мог привлекать. - Я сам не смогу, вы же понимаете.