(для Шанка)
Любопытство, вечный двигатель человечества, заставляющий идти туда, куда не следует идти, докапываться до сути, выискивать, подглядывать, подслушивать и вынюхивать, именно это качество дает возможность развиваться науке, делать открытия, но вместе с тем и огромную массу ошибок, позволяющую вывести нужный результат в разряд истины. Сейчас это качество притянуло ведьмака и еще несколько сотен зевак на созерцание буйства огненной стихии. Зрелище завораживало своей мощью, горело уже несколько домов, жаркое, пламя с жадностью пожирало постройки, набирая все новую силу, раскаляя и оплавляя камни, поджигая все новые детали из дерева, которые с треском рассыпались на раскаленные угли, вздымая в темнеющее небо ярчайшие тучи искр вперемешку с клубами едкого дыма. Множество людей включились в тушение пожара, нет, они уже не пытались спасти горящие здания, все понимали необходимость отсечь огонь от новых построек и они делали это. Другие же стояли разинув рты, словно сомнамбулы загипнотизированные танцем огненных струй, создавая непроходимую толпу, мешающую действовать первым. Шанк попал в эту людскую топь, на него давили со всех сторон и теперь, как ведьм не пытался орудовать кулаками, он был зажат как в тиски. Стража справедливо решив, что нужно создать оперативный простор тушителям пожара, начала оттеснять зевак назад и первые ряды отступив, еще больше уплотнили и без того плотную людскую массу. Взгляд ведьмака выхватил в стороне нечто, накрытое грязной мешковиной, из-под которой торчали руки и ноги, обычная практика складывать трупы в кучу, но он готов был поклясться, что там кто шевелился. И его догадки немедленно подтвердились, полотно отодвинулось и одно из тел неуверенно поднялось на ноги, это был молодой светловолосый паренек, волосы которого теперь были перепачканы сажей, впрочем, как и он сам, рот был в крови, которая налипла на губы и подбородок. Юноша как нельзя лучше подходил к описанию преступника, за которым охотился монстробой, незнакомец огляделся вокруг и пошатываясь, медленно пошел к переулку, ведьмаку оставалось лишь стиснуть зубы, когда тот исчез за поворотом. В этот момент одно из строений с грохотом рухнуло, раскидывая вокруг раскаленные куски горящей древесины, люди в панике отступили, раздались сдавленные крики, стоны и хрипы, началась давка.
(Для Денкрау)
Кровь, теплой живительной влагой оросила гортань вампира, это придало ему сил, и как нельзя кстати. Поднявшись на ноги, и оглядев мутным взором происходящее вокруг, Ден понял, что уши ему рвал не гвалт, голоса и рев пожара, а одна единственная нота, застывшая в полной тишине протяжным звоном. В стороне суетились люди, растаскивая баграми горящие балки, другие поливали водой из ушатов и ведер, третьи что-то кричали, но Денкрау ничего не слышал, кроме звенящей ноты в ушах. Он ступил несколько шагов в сторону и перед глазами поплыли красные круги, вперемешку с чернеющими пятнами, каждый шаг отдавался ударом молота в голове, так он добрался до спасительного угла и скрылся в спасительной темноте. Приступ головокружения заставил парня, перевести дух, прислонившись к холодной стене. Справедливое желание скрыться с людских глаз гнало его прочь от столпотворения, Ден упрямо шел вперед, падал, отдыхал, поднимался и снова шел в неизвестность. Сейчас он абсолютно не понимал, где находится и куда идет, вокруг было темно и пустынно, лишь где-то вдали, подобно спасительному маяку, возвышалась Кампанелла храма Мелителе, которую различал нечеловеческий расплывающийся взор в вечерней мгле. С каждым пройденным футом, сил становилось все меньше, пока они не кончились совсем, сознание покинуло молодого вампира, оставив того лежать в грязном переулке, он уже не чувствовал, как чужие руки подняли его с земли и кто-то понес его на плечах прочь.
